Чтение по руке для начинающих. Сергей Савоськин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Что ты, что ты! Отодрать – это так, просто само действие. Как у зверей. А шахна… то есть манда – это куда как больше! Это – ты вся, неужели не ясно? Ты же – не только зверь, так? Хоть и сама порой готова отодрать… Манда – это же вся твоя краса, милая ты моя! [24]

      Тот факт, что самые колоритные слова надолго остались под запретом – видимо, связан с их использованием в бранных целях. И женские половые органы упоминались с этой целью не меньше, чем мужские. На мой взгляд, ругательные слова, имеющие отношение к женским органам, иногда даже грубее, чем мужские [25]. По-английски выражение «Don’t be such a prick» («Да не будь ты таким уродом!», prick – мужской член) звучит куда менее грубо и резко, чем «What a cunt you аге» («Ну и шахна же ты!»). В тех странах, где традиционно практикуют удаление клитора, самые страшные проклятья включают слово, обозначающее клитор… А египетские мусульмане-фундаменталисты называют белых туристов ругательным выражением «мать клитора» (правда, худшее оскорбление, какое существует в тех краях, – это назвать мужчину так: «сын необрезанной матери»…).

      А вот Япония, наоборот, представляет собой исключение из правил. Там родители рано просвещают своих дочерей, рассказывая им, что у них есть «одаиджи-но-токоро», то есть «августейшее важное место». И мальчикам говорят, что у них имеется «одаиджи-но-моно», или «августейшая важная вещь». Для мальчиков в Японии используют еще стародавний синоним того же места: «очинчин» (что-то вроде «почтенный пись-пись»). В 1980-е годы японские феминистки, протестуя против неравноправия (поскольку для девочек аналогичного понятия не было), выступали за введение слова «вареме-чан» («драгоценная щелочка»). Правда, как и многие другие эмансипационные нововведения в различных языках, это слово так и не закрепилось в японском словоупотреблении.

      Разумеется, для женских половых органов существует множество синонимов, причем некоторые из них имеют сугубо индивидуальный характер. Мои пациенты порой рассказывают мне, какими словами они в постели называют интимные органы друг у друга, и нередко это просто имена (помнится, одна пара просто называла их… «Джозеф» и «Джозефина»). В переложении «Тысячи и одной ночи» Пауля Роденко [26] поэтесса так бросает вызов своему возлюбленному: «С чувством такта и стилистическим изяществом опиши же то, что в силу своей беззащитной открытости возбуждает в тебе рыцарское желание заполнить его бурным потоком своих стихов». Возлюбленный ее, однако, приносит к ее ногам до того банальные образы (например, «сад наслаждений», «врата счастья», «тайная обитель»), что наша поэтесса способна отозваться о них лишь с презрением. Ей самой куда больше по сердцу такие сравнения, как «колыбель для младенца», «беспёрая птица», «кошка без усов», «кролик без ушек», «заколдованная туфелька», «клетка без прутьев и «бессловесный язык»…

      Если Роденко вживается в женскую натуру, стремясь передать цветистые, неожиданные выражения, то Эрика Джонг [27] выводит на арену своего повествования мужчину, чтобы ее героиня, СКАЧАТЬ