Шекспир. Жизнь и произведения. Георг Брандес

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ затем педантство, выступающее в образе школьного учителя Олоферна, в котором Шекспир, как гласит старинное предание, хотел вывести преподавателя иностранных языков Флорио, переводчика Монтеня, предположение, имеющее, однако, за себя мало вероятия вследствие близких отношений между Флорио и покровителем Шекспира, Саутгемптоном. Наконец, здесь перед нами свойственный тому веку преувеличенный и изысканный способ выражения, от которого в то время и сам Шекспир еще никак не мог освободиться; он поднимается над ним и громит его в конце пьесы. К нему относятся слова Бирона в его первой большой реплике, во второй сцене 5-го действия:

      Весь этот сброд

      Тафтяных фраз, речей, из шелка свитых,

      Гипербол трехэтажных, пышных слов,

      Надутого педантства – эти мухи

      Зловредные кусали так меня,

      Что я распух. От них я отрекаюсь

      И белою перчаткою моей

      А как рука бела, известно Богу,

      Клянусь тебе отныне чувства все

      Моей любви высказывать посредством

      Простого «да» из ситца или «нет»

      Из честного холста.

      Сразу, в первой же сцене пьесы, король характеризует Армадо следующими, слишком снисходительными словами:

      Здесь есть, вы знаете, приезжий из Испаньи:

      По знанью новых мод он первый кавалер;

      В мозгу его рудник, откуда извлекает

      Он фразы пышные; звук собственных речей

      Он восхитительной гармонией считает.

      Педант Олоферн, за полтораста лет до гольберговской «Else Skolemesters», выражается приблизительно так же, как она:

      Задней частью дня, великодушнейший вельможа, уместно и целесообразно выражают понятие о послеобеденном времени. Выражение это очень удачно прибрано, придумано, изобретено – уверяю вас, милостивый государь мой, уверяю вас.

      По всей вероятности, надутый слог Армад о является не слишком преувеличенной карикатурой на напыщенной стиль того времени; нельзя отрицать, что школьный учитель Ромбус в «Lady of the May» Филиппа Сиднея обращается к королеве на языке, ничем не уступающем языку Олоферна. Но что толку в пародии, если, несмотря на все приложенное к ней усердие и искусство, она столь же утомительна, как манера, которую она осмеивает! А, к сожалению, здесь именно так и есть. Шекспир был слишком молод и слишком мало самостоятелен, чтобы высоко воспарить над смешными явлениями, которым он хочет нанести удар, и чтобы смести их в сторону своим превосходством. Он углубляется в них, обстоятельно выдвигает их нелепости, и настолько еще неопытен, что не замечает, как этим он искушает терпение зрителей и читателей.

      Весьма характерно для вкуса Елизаветы, что в 1598 г. она смотрела эту пьесу с удовольствием. Ее умной голове нравилось это фехтование словами. Со своей грубой чувственностью, не оставлявшей сомнений насчет ее происхождения от Генриха VIII и Анны Болейн, она забавлялась вольной речью пьесы, даже комическими непристойностями в разговоре между Бойе и Марией (действие IV, сц. 1).

      Как и следовало ожидать, Шекспир СКАЧАТЬ