Китайская ваза. Длинная пьеса для чтения. Илья Тель

Чтение книги онлайн.

      ПРОКУРОР. И то наказание, которое понес гражданин Рогожин предлагается примерить подсудимой.

      ПАРФЕН РОГОЖИН. Вот оно как обернулось.

      МЫШКИН. Да как же так?

      АДВОКАТ. Но разве не является отчаянное желание смерти криком больной души?

      ПРОКУРОР. Является, является. Но при чем здесь Рогожин? Человек влюблен, а в нем видят потенциального убийцу. Сочувствие к гражданке Барашковой не должно мешать трезвому анализу ее «благодеяний». Дел она наделала, ох наделала!

      АДВОКАТ. Гражданин Мышкин, как человек чуткий и большой знаток безумия, неоднократно свидетельствует о помешательстве Настасьи Филипповны. Можем ли мы судить психически нездорового человека? Налицо болезнь, описанная весьма характерно, можно, сказать, искусно.

      НАСТАСЬЯ ФИЛИППОВНА. Успокойтесь. Я – здорова. Нашли кого слушать! Льва Николаевича… этого-то ребенка.

      ПРОКУРОР. В самом деле! Вы часом сами-то не больны, господин адвокат? Приводите свидетельство одного нездорового на голову в подтверждение психического нездоровья другого. Куда же нас приведет благоволение таким свидетельствам? Не иначе – в сумасшедший дом! А вот генерал Епанчин Иван Федорович, человек здравого ума, в отличие от Мышкина, не считает Барашкову безумной: «Женщина вздорная, положим, но при этом даже тонкая, не только не безумная». Есть и другие свидетельства здравомыслия Барашковой. В частности, гражданина Рогожина.

      АДВОКАТ. То обстоятельства, что большинство фигурантов дела считают Барашкову здоровой не означает, что она действительно здорова. А мнение Барашковой относительно своего психического здоровья и вовсе…

      ПРОКУРОР. Больна! Больна, господин адвокат! Но не психическим заболеванием – больна злобой. Вот и князь Мышкин на злополучном фотопортрете Барашковой, который он зачем-то целовал, увидел «необъятную гордость и презрение, почти ненависть».

      Ах, гражданка Барашкова, а ведь даже с поправкой на ваш «расстроенный ум и больную душу», характеристику Аглая Ивановна Епанчина дала вам точную. Попала, так сказать, в точку. Задала вам простые убийственные вопросы и вывела на чистую воду.

      Процитируем материалы дела. Глава восьмая, часть четвертая. Аглая Епанчина обращается к подсудимой.

      «…мне стало жаль князя Льва Николаевича в первый раз в тот самый день, когда я с ним познакомилась и когда потом узнала обо всем, что произошло на вашем вечере. Мне потому его стало жаль, что он такой простодушный человек и по простоте своей поверил, что может быть счастлив… с женщиной… такого характера. Чего я боялась за него, то и случилось: вы не могли его полюбить, измучили его и кинули. Вы потому его не могли любить, что слишком горды… нет, не горды, я ошиблась, а потому, что вы тщеславны… даже и не это: вы себялюбивы до… сумасшествия, чему доказательством служат и ваши письма ко мне. Вы его, такого простого, не могли полюбить, СКАЧАТЬ