Заступник земли Русской. Сергий Радонежский и Куликовская битва в русской классике. Сборник

Чтение книги онлайн.

      Но злоба была сильнее ужаса.

      – А что ж бы… хоть и у тебя… – промолвил он побледневшими губами. – Хоть бы и у тебя! Ты-то дашь ли мне, чего желаю?

      Где-то откликнулось в душе:

      – Дам.

      Твердою решимостью наполнилось сердце Ивана.

      – Так пусть же! Пусть хоть Сатана мне поможет!

      И он снова зашагал по своей одрине, грозный, нахмуренный, со сжатыми в кулаки руками.

      Мысли теснились в его мозгу и давили его.

      Черные, страшные думы. Он мысленно отдавал свою душу дьяволу, он мысленно прибегал к чарам.

      И воображение рисовало ему будущее его могущество.

      Он видел себя богатым властелином.

      Он водил полчища, лилась кровь его ворогов.

      Он видел Москву спаленную и князя Дмитрия Иоанновича, лежащего в прахе у копыт его коня.

      – Так тебе, так тебе! Так больше тысяцких не надобно, княже?

      И злобно хохочет он и вот-вот готов раздавить великого князя конской пятой.

      – Разве за все это не стоит душу продать? – размышляет он.

      И сам себе отвечает:

      – Это ли души не стоит? Если бессильны руки сотворить, если на силу есть сила большая, помогут чары. Для волшебства и колдовства все можно. Не спасут ворога ни его ратные люди, ни крепкие стены. Чара, как пыль, сквозь щель пройдет, как вода, через чуть приметную скважину проберется. Сказал – не мытьем, так катаньем. Дойму…

      И работают думы, и то застывает, то трепетно бьется сердце его.

      Время идет. Стало темнеть.

      Кое-кто из слуг, не дождавшись выхода своего господина, стал приваливаться на покой.

      Затих дом.

      Вдруг среди тишины громко прозвучал и поднял всех на ноги господский приказ:

      – Оседлать коня!

      Через несколько минут оседланный конь фыркал у крыльца, а еще немного спустя вышел туда же Иван Васильевич.

      Он был в одном кафтане, без охабня; у пояса покачивался тяжелый меч и сабля в бархатных ножнах, за плечами – лук и колчан.

      Он изготовился, как к бою.

      Нахлобучив плотней шапку, Иван вскочил на седло, склонился вперед, гикнул и вихрем вынесся за ворота и скрылся от глаз удивленной челяди во мраке осенней ночи.

      IV. Некомат Суровчанин

      Не то дорога, не то просека пролегла через лесные дебри. Луна чуть проглянет и вновь спрячется за покровом облаков, которые медленно и неустанно ползут по небу, серея, как столбы дыма.

      Немало надо храбрости, чтобы ехать одному в глухую полночь по лесной чаще.

      В ней много волков, но что еще страшней – много лютых людей. Зверь помилует, побоится тронуть, а человека не возьмешь страхом или мольбой. Не тронутся слезами окаменелые сердца, а бердыш с размаху размозжит голову.

      Вероятно, это хорошо знал путник, пробиравшийся по просеке на бойком аргамаке. Он держал наготове копье, жало которого серебром светилось при проблеске месяца.

      На мгновенье луна вырвалась из-за облаков и СКАЧАТЬ