Акулов станет фактически первым лицом в системе органов госбезопасности. В соответствии со сталинской заповедью «кадры решают все», правой рукой Акулова в предстоящей перестановке руководящих кадров ОГПУ должен был стать новый начальник отдела кадров ОГПУ Д. Булатов – человек Кагановича, перед этим – начальник оргинструкторского отдела ЦК. Но ягодовцы и здесь проявили настойчивость и сплоченность. Они упрямо игнорировали как Менжинского, так и Акулова, все вопросы обсуждая и решая через Ягоду. Булатов и его отдел кадров были ограничены сугубо техническими функциями и никак не влияли на расстановку руководящего состава. Уже в октябре 1932 года Сталин вынужден был отказаться от своего замысла и убрал Акулова из ОГПУ, к чему «немало сил приложил Г.Г. Ягода»[66]. Вскоре за ним последовал и Булатов[67]. Оба они впоследствии были казнены. Изгнание Булатова повлекло затяжной конфликт Ягоды с Кагановичем, который с этого времени в противовес Ягоде начинает поддерживать идею усиления контроля за деятельностью НКВД через другого своего выдвиженца – работника аппарата ЦК Н.И. Ежова. А. Орлов пишет, что Ягода не раз пытался улучшить отношения с Кагановичем, но безрезультатно. «Двухсотпроцентный сталинист», как называл его Молотов[68], Каганович наблюдал, как Ягода исподволь забирает себе все больше вла сти, как старательно раздувает свой культ личности. При этом, разумеется, Каганович опасался перемены власти, поскольку прочно связал свою политическую судьбу со Сталиным. Он стал наиболее упорным и последовательным врагом Ягоды среди членов Политбюро, постоянно ожидал с его стороны всяческих подвохов и придумал ему прозвище Фуше. Не исключено, впрочем, что Каганович по малограмотности перепутал наполеоновского министра с Николя Фуке – сюринтендантом Франции, который был умен, ловок и не стеснялся быть едва ли не богаче самого короля, считая себя незаменимым на своем месте. При этом он окружил короля своими шпионами, которые сообщали ему обо всем, что делалось при дворе. Среди людей, которых вербовал Фуке, оказались даже фаворитка короля, а также духовный исповедник королевы-матери. Кончилось дело тем, что король поручил другому, более мелкому чиновнику финансов Кольберу, провести ревизию деятельности Фуке, которая открыла колоссальные злоупотребления. Король, однако, не подал виду и даже притворился, будто он недоволен Кольбером и хочет его арестовать, вследствие чего Фуке по поручению короля приказал подготовить одну из тюрем для содержания опасного государственного преступника. В один прекрасный день король приказал знаменитому впоследствии д’Артаньяну арестовать коварного министра сразу же после заседания кабинета, и Фуке водворился в собственные казематы. Если Кагановичу стала известна эта история, то неудивительно, что он предназначил Ягоде участь Фуке. По его ли подсказке или же из своих собственных соображений Сталин, почувствовав, что без ягодинских информаторов и охраны он не может сделать и шагу, стал действовать хитростью.
