Сталин против Лубянки. Кровавые ночи 1937 года. Сергей Цыркун

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ комиссара Г.Г. Ягоды. Примечательно, что Погребинский любил описывать преступный мир, среди коего едва ли не слыл за своего и даже имел, как и подобает уголовнику, звериную кличку; по воспоминаниям М.Горького, «он носит рыжую каракулевую шапку кубанских казаков, и «социально опасные» зовут его «Кубанка». Он говорит с ними на «блатном» языке тем же грубовато дружеским и шутливым тоном, как и они с ним»[116]. Набив руку и отточив перо на описании быта и нравов криминального элемента, Погребинский посчитал, что дорос до описания Ягоды. Собственно, его соавтор прибыл к своему персонажу за биографическим материалом. Тщеславный Ягода не мог устоять перед соблазном таким способом обессмертить свое имя, ведь он считал себя уже фигурою до некоторой степени исторической. В стране немало было сделано для прославления органов НКВД и их руководителя.

      Когда Ягода возглавил НКВД, «в газетах появились хвалебные статьи об организаторских способностях Ягоды и фотографии Сталина и Ягоды, где они были изображены чуть ли не в обнимку»[117]. В стране пели песню: «Сам Ягода ведет нас и учит. Зорок глаз его, крепка рука». Его имя носили заводы и фабрики, на его родине в городе Рыбинске существовала площадь Ягоды (ныне Соборная), обсуждался даже проект переименовать город Рыбинск в Ягоду[118]. Не хватало лишь особой книги о Ягоде. И вот теперь работа над этой книгою началась. Правда, автор не успел ее закончить, да и гонорар за нее получил незавидный: через полтора года его расстреляли за восхваление «врага народа Ягоды»[119]. Об этом не стоило бы упоминать, однако нам важно попытаться представить себе настроения наркома 15 июля 1936 г. Дело в том, что в тот день он подписал очень важный кадровый приказ, который, вероятнее всего, был подготовлен либо Аграновым, либо кем-то по его поручению. Чтобы лучше оценить его значимость, необходимо сделать еще одно небольшое отступление относительно кадровой политики Ягоды.

      Упоминая о весьма сибаритских наклонностях наркома и его ближайшего окружения в личной жизни, нельзя не отметить, что в отношении НКВД в целом Ягода выступал поклонником железной дисциплины и за малейшие признаки «морально-бытового разложения» карал безжалостно, вплоть до увольнения и даже предания суду. Он мечтал создать беспрекословно подчиняющуюся ему структуру, в которой не оставалось бы места для личной жизни. С подчиненными он был крут, груб и не церемонился с теми, кто допускал малейшие провинности. Не говоря об уволенных, в 1934 г. было предано суду 2860, в 1935-м – 6349, в 1936-м – 1945 сотрудников НКВД[120]. Разумеется, некоторое количество работников НКВД отдано под суд по инициативе прокуратуры или партийных органов. Однако известно, что и сам Ягода не имел пощады к «бытовым перерожденцам», кроме своих приближенных. Служебные упущения при Ягоде карались иногда оригинальными дисциплинарными методами. Об одном из них рассказывает служивший в то время в Опероде ГУГБ НКВД А.Т. Рыбин: «Иногда сотрудник СКАЧАТЬ