Жгучая тайная страсть. Личный театр Эдуарда Тополя. Эдуард Тополь

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ И я могу подтвердить это своим опытом – из двух десятков моих сценариев большинство похоронены с траурными табличками «Там, где длинная зима» (Мосфильм, 1967), «Море нашей надежды» (Одесская киностудия, 1971), «Любовь с первого взгляда» («Ленфильм», 1974), «Ошибки юности», («Ленфильм», 1978), «Ванечка» («Фонд Михаила Калатозова», 2007), «Монтана» («Стоп кадр, Парадиз продакшн», 2008), «У.е.» («Ангел продакшн», 2006), «Чужое лицо» ("БФГ-Медиа-Продакшн", 2011) – как видите, просто массовое захоронение. А все потому, что, отдавая сценарий в производство, автор, практически, теряет право и возможность реально участвовать в работе над фильмом и влиять на его качество. Как сказал мне режиссер одного из этих фильмов, «Прошу тебя, никогда не приходи на съемочную площадку». «Почему?» – изумился я. «Потому что на площадке гений должен быть один!».

      Что ж, когда он показал мне этот «гениальный» фильм, я убрал с титров свою фамилию.

      А в другом «шедевре» по имени «Монтана» заменил свою фамилию на псевдоним «Автор Возмущен».

      С другой стороны, успех кинофильма это, как правило, успех режиссера и актеров, которые в эйфории удачи напрочь забывают имя автора сценария. Как-то в ресторане Дома кино я увидел именитого сценариста, горестно сидевшего за столиком наедине с 300-граммовым графинчиком водки. «В чем дело?» – поинтересовался я. Оказалось, фильм, снятый по его сценарию, настолько триумфален, что сам президент страны пригласил создателей картины к себе на дачу. «И все сейчас там, понимаешь? – сказал мой коллега. – А меня не позвали…»

      И совсем другое дело – театр. Уж если театр ставит пьесу, никто не лезет в нее своей отсебятиной и не дописывает реплики и монологи так, что у автора просто уши вянут и руки чешутся по топору или АК-47…

      Да, театр это вам не кино!

      Но что, если пьесу ждет провал?

      Ты придешь в театр, сядешь в темном зале и увидишь, как через десять минут после начала спектакля зрители вдруг встают с кресел и, чертыхаясь, уходят в кассу требовать деньги за свой билет.

      О, нет! Лучше я напишу пьесу для самого себя, сам посмеюсь удачной реплике персонажа или огорчусь его беде, а потом положу рукопись в стол и вернусь к недописанному роману. И никто не узнает о моей жгучей страсти театрального маньяка. Главное – не ходить в театры на хорошие спектакли, чтобы не сорваться снова в запойную работу в стол…

      Впрочем, признание на то и при-знание, чтобы быть честным. Стало быть сознаюсь: какие-то попытки попасть в театр мои пьесы делали. Например, альманах «Современная драматургия» опубликовал три из них, но, как сказал мне Анатолий Смелянский, бывший завлит МХТ, а ныне профессор театрального факультета Гарвардского университета в США, никто этот журнал не читает.

      Но жирный крест на моей театральной карьере поставил совсем другой эпизод. Несколько тел назад, написав пьесу о Бисмарке, я по дружбе показал ее своему знаменитому приятелю Александру Збруеву в надежде, что он сыграет в ней. Но Саша сказал, что сейчас у его шефа Марка Захарова, худрука «Ленкома», роман с другим СКАЧАТЬ