Панджшер навсегда (сборник). Юрий Мещеряков
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Панджшер навсегда (сборник) - Юрий Мещеряков страница 12

СКАЧАТЬ в следующий раз банки на костре разогреем.

      – Разогреем, да… Кончился бы этот нудный дождь. Льет, как осенью.

      Дождь продолжал все так же монотонно стучать по башне, по триплексам, сырость просачивалась сквозь уплотнители башенных люков, пропитала воздух, набухала крупными каплями на внутренней обшивке машины. Постепенно стала влажной и холодной одежда. А в триплексах все тот же туман, обволакивающий мокрую колонну, разбухшую землю под гусеницами и синие струи дождя.

      – Ты вот скажи, что в Коране про свинину написано и как узбеки к этому относятся? Я, например, нелепых запретов не понимаю. Мясо как мясо, обычная еда, а если для кого-то жирная, так это совсем другое дело. Мы, русские, северный народ, у нас таких ограничений нет. Иначе в старину среди снегов и морозов не выжили бы. Самой большой ценностью всегда были хлеб и соль.

      – В Коране много чего запрещено, кто-то соблюдает все, как написано, кто-то нет. Вино вот тоже пить нельзя. Но в жизни многое изменилось, и Аллаха не все почитают, и обряды не соблюдают.

      – Хм, и в России Бога ни во что не ставят.

      – А свинья считается грязным животным, поэтому ее мясо есть нельзя. Правда, на войне или в пути этот запрет с аскера, воина и со странника снимается. Товарищ лейтенант, а мы ведь на войну едем?

      – Да, Марат, на войну. На твою долю полгода достанется, осенью – домой, а вот молодым – на полную катушку. И мне с ними за компанию – долгая канитель.

      Назавтра предстоял перевал Саланг. Про него говорили много, самый высокий тоннель в мире – три тысячи пятьсот метров над уровнем моря, – несколько километров длиной, несколько галерей. Наверное, он хорошо охраняется, если «духи» до него до сих пор не добрались. Подходили к нему настороженно. Дорога, завязанная в крутой серпантин, на подъеме, на всем протяжении скалилась обрывами и пропастями, заглядывали в них с восхищением и ужасом. Усачев опасался за своих механиков: никто из них не был знаком с серпантином, а их удовлетворительные оценки за вождение на полигоне не давали ему никакой уверенности. Первый раз, как экзамен. Тем не менее никто из них особенно не дрейфил. Отдавая перед выходом боевой приказ, комбат каждому механику-водителю не в глаза, а в душу заглянул: «Дисциплина на марше! Дистанция! Скорость! На обочину не съезжать – в грунте могут быть мины!» Высокого роста, он смотрел на механиков сверху, из-под сдвинутых у переносицы бровей, яростно сверкая зрачками, и его слова доходили, куда нужно, аж до самых печенок. Что тут скажешь, комбат внушать истину умел.

      Не любил он дороги. Словно терял одну точку отсчета жизни и не приобретал другой, зависал в пространстве, во времени, в паутине нервных клеток. Дорога для него всегда была неопределенностью. Раньше монотонный стук вагонных колес вызывал у него приступы какой-то неисследованной аллергии, теперь же его раздражала эта незнакомая трасса, на которой то и дело встречались разбитые и сожженные машины. Он не чувствовал точную степень риска, не был уверен в возможностях СКАЧАТЬ