Дневниковые записи. Том 2. Владимир Александрович Быков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ всеми признанному принципу (кажется, он назван принципом «бритвы Оккама») в построении научных теорий нельзя для объяснения непонятного вводить непонятные сущности (теплород, эфир и т. п.). Признав же этот, абсолютно вытекающий из здравого смысла, постулат, мы будем вынуждены заключить, что опыт Майкельсона – есть просто пушка, стреляющая ядрами вдоль движения земли и в перпендикулярном ему направлении, которой фактически подтверждается относительность, и ничего более. Но только уже, в диапазоне не каких-то там ядер, а световых скоростей!

      3. Третий мой постулат вытекает из твоих многочисленных «недоуменных» вопросов, на которые ты не находишь ответов. Все, что на сегодня установлено, измерено и доказано, касается сделанного в нашем весьма и весьма ограниченном, ничтожно малюсеньком, пространстве. А насколько это «известное» будет, например, проявляться при столкновении миров, летящих каждый навстречу друг другу со «скоростью света» – одному пока Богу известно. То же касается и времени. Ну, не глупость ли – исключить понятие одновременности событий на основании того, что скорость светового сигнала имеет граничную величину? А другого, не известного, сигнала? Какова величина его скорости?

      Выводы, в основе, остаются такими же. Теорию относительности преподнесли Эйнштейну почти готовую на блюдечке с золотой каемочкой его коллеги. Осталось только облечь известное в знаменитую формулу и провозгласить предельное скоростное ограничение (которое, исходя из категории «Бесконечности», на мой взгляд, совсем даже не бесспорно). А далее, с учетом действительно астрономической его величины, за которую можно все «спрятать», получить еще и массу эпохальных подтверждений данной формулы, с кучей чисто журналистско-писательских вывертов, насчет относительности времени, и даже продолжительности жизни живого. Причем все это, в отличие от Ньютона с его божественным отношением к устроению вселенной, с притязаниями на абсолютность утверждений, напоминающих мне, конечно чисто внешне, например, коммунистическую одержимость Троцкого.

      Безусловно, данный вывод никоим образом не меняет моего к Эйнштейну отношения, как к гениальному ученому и мыслителю.

      P. S. Посылаю это сегодня, с некоторой задержкой. Заболел, не то гриппом, не то, может, и более чем серьезным. Сегодня согнал температуру, сдал анализы на разную кровь и прочее, а в четверг иду к терапевту. Будут новости, сообщу».

      11.02

      Сегодня суббота. В позапрошлый четверг я позвонил в приемную шалаевского офиса узнать телефон одной службы. На проводе случайно оказался А. Копытов, с которым у нас давняя взаимная симпатия.

      – Копытов, ты?

      – Владимир Александрович, рад Вас слышать.

      – Я, Андрей, не менее.

      – Как Ваше здоровье, самочувствие?

      – От-лич-но, – произношу я горделиво, с некоторой, для пущей звучности, растяжкой. Но, не успев закончить и получить в ответ: «Весьма приятно слышать. Вы неизменный СКАЧАТЬ