Семнадцать мгновений весны. Юлиан Семенов

Чтение книги онлайн.

      – Я не знаю.

      – Черт его поймет… Я, видимо, чувствовал себя сильным, когда вступал с ними в единоборство. Меня интересовала схватка… То, что будет с ними потом, – не знаю… Что будет потом с нами? Со всеми?

      – Тоже верно, – согласился Штирлиц.

      – После нас – хоть потоп. И потом, наши люди: трусость, низость, жадность, доносы. В каждом, просто-напросто в каждом. Среди рабов нельзя быть свободным… Это верно. Так не лучше ли быть самым свободным среди рабов? Я-то все эти годы пользовался полной духовной свободой…

      Штирлиц спросил:

      – Слушайте, а кто приходил позавчера вечером к пастору?

      – Никто…

      – Около девяти…

      – Вы ошибаетесь, – ответил Клаус, – во всяком случае, от вас никто не приходил, я был там совсем один.

      – Может быть, это был прихожанин? Мои люди не разглядели лица.

      – Вы наблюдали за его домом?

      – Конечно. Все время… Значит, вы убеждены, что старик будет работать на вас?

      – Будет. Вообще, я чувствую в себе призвание оппозиционера, трибуна, вождя. Люди покоряются моему напору, логике мышления…

      – Ладно. Молодчина, Клаус. Только не хвастайтесь сверх меры. Теперь о деле… Несколько дней вы проживете на одной нашей квартире… Потому что после вам предстоит серьезная работа, и причем не по моей части…

      Штирлиц говорил правду. Коллеги из гестапо сегодня попросили дать им на недельку Клауса: в Кельне были схвачены два русских «пианиста». Их взяли за работой, прямо у радиоаппарата. Они молчали, к ним нужно было подсадить хорошего человека. Лучше, чем Клаус, не сыщешь. Штирлиц обещал найти Клауса.

      – Возьмите в серой папке лист бумаги, – сказал Штирлиц, – и пишите следующее: «Штандартенфюрер! Я смертельно устал. Мои силы на исходе. Я честно работал, но больше я не могу. Я хочу отдыха…»

      – Зачем это? – спросил Клаус, подписывая письмо.

      – Я думаю, вам не помешает съездить на недельку в Инсбрук, – ответил Штирлиц, протягивая ему пачку денег. – Там казино работают, и юные лыжницы по-прежнему катаются с гор. Без этого письма я не смогу отбить для вас неделю счастья.

      – Спасибо, – сказал Клаус, – только денег ведь у меня много…

      – Больше не помешает, а? Или помешает?

      – Да в общем-то – не помешает, – согласился Клаус, пряча деньги в задний карман брюк. – Сейчас гонорею, говорят, довольно дорого лечить…

      – Вспомните еще раз: вас никто не видел у пастора?

      – Нечего вспоминать – никто…

      – Я имею в виду и наших людей.

      – Вообще-то меня могли видеть ваши, если они наблюдали за домом этого старика. И то – вряд ли…

      Штирлиц вспомнил, как неделю назад он сам одевал его в одежду каторжника перед тем, как устроить спектакль с прогоном заключенных через ту деревню, в которой теперь жил пастор Шлаг. Он вспомнил СКАЧАТЬ