О выпивке, о Боге, о любви. Игорь Губерман

Чтение книги онлайн.

      Творец, лепя людей со скуки,

      бывал порою скуповат,

      и что частично вышли суки,

      Он сам отчасти виноват.

      Уже с утра, ещё в кровати,

      я говорю в несчётный раз,

      что всех на свете виноватей —

      Господь, на труд обрёкший нас.

      Прости, Господь, за сквернословья,

      пошли всех благ моим врагам,

      пускай не будет нездоровья

      ни их копытам, ни рогам.

      Мудрость Бога учла заранее

      пользу вечного единения:

      где блаженствует змей познания,

      там свирепствует червь сомнения.

      Найдя предлог для диалога:

      – Как Ты сварил такой бульон? —

      спрошу я вежливо у Бога.

      – По пьянке, – грустно скажет Он.

      Дойдут, дойдут до Бога жалобы,

      открыв Божественному взору,

      как, не стесняясь Божьей фауны,

      внизу засрали Божью флору.

      Я, Господи, вот он. Почти не смущаясь,

      совсем о немногом Тебя я прошу:

      чтоб чувствовать радость, домой возвращаясь,

      и вольную твёрдость, когда ухожу.

      Я уверен, что Бог мне простит

      и азарт, и блаженную лень;

      ведь неважно, чего я достиг,

      а важнее, что жил каждый день.

      Моей душе привычен риск,

      но в час разлуки с телом бренным

      ей сам Господь предъявит иск

      за смех над стадом соплеменным.

      Творец, принимающий срочные меры,

      чтоб как-то унять умноженье людей,

      сменил старомодность чумы и холеры

      повальной заразой высоких идей.

      Когда я в Лету каплей кану

      и дух мой выпорхнет упруго,

      мы с Богом выпьем по стакану

      и, может быть, простим друг друга.

      Где вся держава – вор на воре,

      и ворон ворону не враг,

      мечта о Боге-прокуроре

      уныло пялится во мрак.

      Мне, Господь, неудобно просить,

      но коль ясен Тебе человек,

      помоги мне понять и простить

      моих близких, друзей и коллег.

      В силу Божьего повеления,

      чтобы мир изменялся в муках,

      совесть каждого поколения

      пробуждается лишь во внуках.

      И спросит Бог: никем не ставший,

      зачем ты жил? Что смех твой значит?

      Я утешал рабов уставших,

      отвечу я. И Бог заплачет.

      Творец, никому не подсудный,

      со скуки пустил и приветил

      гигантскую пьесу абсурда,

      идущую много столетий.

      Чувствуя добычу за версту,

      по незримым зрению дорогам

      бесы заполняют пустоту,

      в личности оставленную Богом.

      Поскольку творенья родник

      Творцом охраняется строго,

      момент, когда нечто постиг, —

      момент соучастия Бога.