Кубок войны и танца. Оганес Мартиросян

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      «У тех, кто умер, трагедия впереди. У живых она позади. Далеко и давно, всегда».

      Вечером бродил по парку, брал кофе, курил сигареты, садился на лавочки, блуждал в одном пункте вселенной, выстроенной из кирпича и стекла рабочими из Ташкента, в котором слово «узбек» означает завтрак Делакруа.

      «Электорат – это ласточка, летящая из субботы во вторник».

      Возвращался в темноте, думая о матери, работающей кондуктором в трамвае, что давалось ей уже тяжело. Возраст, иначе говоря, август, залезший верхом на июль и сентябрь, чтобы стояла жара и было прохладно в душе, на улице, в доме. Грыз семечки, купленные у старухи, наслаждался их вкусом, ронял кожурки, каждая из которых являлась Ригой, Парижем, Римом, скрученными в единое целое и одетыми в кино.

      «Человек становится богом, выворачивая животное, находящееся в нём, наизнанку».

      Включил свет в прихожей, залюбовался четвергом, подходящим к концу, разулся, бросил кепку на тумбочку, включил плиту, поставил чайник, чтобы был кипяток и был чай, выращенный на Арктике, душистый, густой, с ароматом тепла и любви белой медведицы к своим медвежатам, сосущим у неё молоко.

      «Евреев не любят евреи, и эта нелюбовь распространяется на всех остальных людей».

      Смотрел из окна на булгаковщину, шагающую по улице, развивающуюся, играющую мускулами, тряся животом, обитым железом и исходящим потом, стекающим вниз. Мыслил разные вещи, разрезая их плоть умом и съедая её.

      «Бог будет возможен тогда, когда известных людей станет больше обычных».

      Пришла мать с работы. Погрела макароны. Мне и себе. Мы ели их, глядя вперёд, сидя вдвоём за столом.

      – Кофе?

      – Да можно, – ответил я.

      – И шоколад?

      – Чуть-чуть.

      Мать суетилась у плиты, я смотрел на клетку с хомяком, стоящую на полу. Не жил и не говорил. Скучал, тосковал, молчал. Вспоминал встречу с Есениным, точней, с парнем, подобным ему, сидящим с девушкой во дворе, покончив с собой пред тем.

      «Дарвин награждал обезьян, надевал им на шеи крестики и пожимал им лапы».

      Пили кофе, сказав все слова до моего рождения, наобщавшись с мамой до этого, когда я был в утробе, как в танке, атакующем Советский Союз, падший на мир золой. Я думал о пуповине как о расплавленном дуле, о выстрелах его, дарующих жизнь и смерть, скрученные воедино, образуя канат, по которому я поднимался наверх в школе 55.

      «Если умирать, то со всех сторон».

      С утра пошёл в банк оплатить кредит, взятый матерью. Деньги не приняли.

      – Надо вносить на карту.

      Её со мной не было. Я вышел и закурил. Зашагал по улице, глядя в небо, свитое пауками. В нём висели галки, воробьи, самолёты. Серость, туман и дождь. Мороженое в ноябре.

      «Любовь – это 1 сентября 1939 и 2 сентября 1945 годов».

      Прошёл мимо магазина, перед которым сидели голуби, ожидая зерна и хлеба, откусил ноготь, пожалел об этом, так как руки не мыты и Мао Цзэдун скончался в возрасте СКАЧАТЬ