Сергей Довлатов. Остановка на местности. Опыт концептуальной биографии. Максим Гуреев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ видимо, сожалея о том, что не кончил этого разбойника собственноручно, а потом неожиданно выдавал:

      – Вот ведь как странно получается, Раиса Рафаиловна, вы жена врага народа, и семья ваша – семья врага народа, а я тут с вами разговариваю по душам, откровенен бываю, и живете вы у меня…

      Формально «врагом народа» в семье Мечиков был дед, муж Раисы Рафаиловны – Исаак Моисеевич Мечик, расстрелянный в январе 38 года.

      О своем деде Сергей Довлатов писал так: «Наш прадед Моисей был крестьянином из деревни Сухово. Еврей-крестьянин – сочетание, надо отметить, довольно редкое. На Дальнем Востоке такое случалось.

      Сын его Исаак перебрался в город. То есть восстановил нормальный ход событий.

      Сначала он жил в Харбине, где и родился мой отец. Затем поселился на одной из центральных улиц Владивостока.

      Сначала мой дед ремонтировал часы и всякую хозяйственную утварь. Потом занимался типографским делом. Был чем-то вроде метранпажа. А через два года приобрел закусочную на Светланке.

      У деда было три сына. Младший, Леопольд, юношей уехал в Китай. Оттуда – в Бельгию…

      Старшие, Михаил и Донат, тянулись к искусству. Покинули захолустный Владивосток. Обосновались в Ленинграде. Вслед за ними переехали и бабка с дедом.

      Сыновья женились.

      Устроился он работать кем-то вроде заведующего жилконторой. Вечерами ремонтировал часы и электроплитки. Был по-прежнему необычайно силен.

      Я уже говорил, что младший сын его, Леопольд, оказался в Бельгии. Как-то раз от него прибыл человек. Звали его Моня. Моня привез деду смокинг и огромную надувную жирафу. Как выяснилось, жирафа служила подставкой для шляп.

      Моня поносил капитализм, восхищался социалистической индустрией, затем уехал. Деда вскоре арестовали как бельгийского шпиона. Он получил десять лет. Десять лет без переписки. Это означало – расстрел».

      Копчунас угрожающе замолкал.

      – Да, мы вам благодарны, Йонас Вайткусович, за то, что приютили нас у себя, – нарушала тягостную тишину Раиса Рафаиловна. – Что бы мы без вас делали… – Было видно, что она оправдывается, а в голосе ее звучали затаенная тоска и деланное воодушевление одновременно.

      – Меня тут благодарить не за что, – еще более мрачнел Копчунас, – мне партия приказала вас поселить, я и поселил, а приказала бы расстрелять, как врагов народа, в расход пустил бы, не задумываясь, хотя вы, я вижу, люди хорошие, хоть и еврейской нации, но партии видней. – С этими словами Копчунас захлопывал форточку и уходил к себе в комнату, где допоздна разбирал, чистил и вновь собирал свой табельный ТТ.

      Из-за стен доносился детский плач и крик артистки Прусаковой, громкий шепот Доната Исааковича и гудение воды в батареях парового отопления.

      В доме на Гоголя семья Мечиков-Довлатовых прожила под присмотром товарища Копчунаса около года, вплоть до того момента, когда в составе труппы Ленинградского академического театра драмы имени А. С. Пушкина (ныне СКАЧАТЬ