Энтропия начал. Вячеслав Панкратов

Чтение книги онлайн.

      Ударила,

      хлыстом ударила,

      скребком по нервам.

      По горлу – спазмами,

      глаза – ошпарило,

      сломалось небо.

      И корчишься

      один по комнате —

      стена косая:

      Мужчина, к выдержке!

      Мужчина, полноте!

      Душа – босая.

      А ты-то думал,

      а ты-то верил,

      а ты-то – в стоики!

      Лови, тетеря,

      считай потери,

      складируй в стопки!

      Ты думал, честностью?

      Ты думал, мужеством?

      Наивный варвар!..

      И лампа резкостью

      над глазом кружится,

      вопящей фарой.

      Ах, вести-вести!

      Вы как-то падаете

      на ту же рану.

      И вас не вывести

      ни четкой формулой,

      ни просто бранью.

      И снова тянет

      забиться в угол,

      чтоб жестче было.

      И снова пахнет

      из кухни супом

      и банным мылом.

      Очнешься утром

      слепцом распятым,

      в колодах схем.

      Всю ночь болтаешься, как на канате,

      болванчиком в пустом квадрате,

      в колодце стен.

      Выстрелы, залпы, очереди…

      Вселенная! Ты откликнись!

      Очереди бьют по ночи,

      по веткам и по листьям.

      Воздух расстрелян в клочья,

      люди, словно подточенные,

      падают – и корчатся,

      падают – и кончено.

      Стук в виске – как прошивка:

      четкий лающий звук

      из вороненой машинки,

      из тренированных рук.

      Очереди, очереди, очереди,

      не зрелища, не сенсации…

      Когда ж в этом мире кончатся

      карательные операции?

      Газеты, блицы, иллюзии…

      Ублюдки, вы не устали ли?

      Все еще бьете по людям

      догмами и уставами,

      Вдоль по надеждам и счастьям —

      точками и аккордами.

      В мире, где все – с зачатия,

      корчится крик аборта.

      Якиры, Джордано Бруно,

      Линкольны и Маяковские…

      Погибших не спрячешь в урны,

      Не хватит стены кремлевской.

      Репрессии – как осколочный,

      детдомы – как лепрозории,

      море талантов исстрочено

      из жизни и из истории.

      Очереди, очереди, очереди,

      Посмертные реабилитации…

      Какие изгибы… творчества

      в карательных операциях!

      А Никита… Ну и прочность!.. Ну и зад!..

      В стул вкопался, словно МАЗ на тормозах!

      Волос – ежиком, очкастые глаза,

      Слов – потоки, джемпер – фирмы «COLOSA»!

      Но в болтливости не скажет: «Чепуха».

      Он, Никита, осторожней дурака.

      Он, Никита, – словно трудный поворот,

      Он за зад боится долго наперед,

      И не знать ему до гробовой доски

      Ни болей, ни мук и ни тоски, —

      Только страхи за Никито-зад.

      «Неча» боле про него «сказат».

      НО СКАЧАТЬ