Три менялы. Лариса Васильева

Чтение книги онлайн.

      – Судя по разговору – лет двадцать. Веселая…

      – Покажи…

      – Смотри, вот типичный пример нашего диалога. Я не знаю ни одной знакомой девчонки, которая бы так прикольно отвечала мне.

      Друг заглянул через плечо на экран.

      – Действительно, забавно…

      – Никак не уговорю встретиться.

      – Страшненькая, наверно.

      – Ну, в принципе, можно же просто общаться, не обязательно все должно сводиться к постели.

      Лешка промолчал, он привык к разным странностям друга. Дружили они с детства и все друг о друге знали. Лешка привык, что у его друга два облика, этакий двуликий Янус – адвокат днем и Dj вечерами в выходные. С понедельника по пятницу Фан вскакивал по утрам, стягивал длинные волосы в аккуратный хвостик и в темном костюме, в галстуке и начищенных до блеска ботинках спешил в адвокатскую контору, где он служил, и был, кстати, на хорошем счету. Вечерами же Фан слушал свой любимый хард-рок и общался с единомышленниками через Интернет. А в субботу он преображался и внешне: вставлял в ухо серьгу, пирсинг в бровь, влезал в яркую футболку и длинные камуфляжные шорты (если дело происходило в теплое время года), так что становилась видна шикарная татуировка на левой икре, и тяжеленные бутсы. Зимой шорты сменяли зеленые штаны со вставкой более темного цвета между ног, сверху на футболку набрасывалась кожаная куртка со множеством замков и заклепок. Он вообще любил карманы, заклепки, молнии и всякие пряжки. В таком виде Фан шел на свою вторую работу – работу ди-джея в ночном клубе любителей рока «Hard Rock Cafe».

      Фан знал четыре языка, «шарил» в роке и часто страдал от неразделенной любви – с девушками ему не везло… Время от времени в его крохотной квартирке появлялись женщины, но, как правило, всем быстро надоедала манера Фана без конца обниматься, чмокать то и дело в щечку. Любил он сидеть на диване, тесно прижавшись друг к другу, и спать обязательно лицом к лицу. Не выдержав такого накала страстей, девушки одна за другой, исчезали из его жизни, а Фан, пережив несколько таких потерь, с некоторых пор стал говорить, что он внутри темный, что его душа покрылась пеплом. Но, несмотря на невыносимую тоску, Фан частенько забывал о трагедии всей своей жизни и легко, громко, заразительно смеялся. Правда, он так же легко и плакал, вспоминая о своем одиночестве в этом жестоком мире.

      Фан мечтал о каких-нибудь необычных приключениях, жаждал праздника. Свою жизнь он считал скучной и серой, ему не хватало всепоглощающей любви – так, чтобы душа в душу, чтобы встречать рассветы вдвоем, держась за руки, вместе плакать над подобранным котенком и когда-то, в будущем, умереть в один день. А пока, в ожидании этого большого взаимного чувства, он добросовестно вникал в скучные дела клиентов на работе и глушил щемящую тоску по несбыточному тяжелым роком.