Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. Идиллия. Лев Толстой

Чтение книги онлайн.

      Такъ что и самъ не знаетъ староста, шутитъ ли, или смѣется. А тутъ старикъ вошелъ обуваться, а она все свое, и свекора не стыдится. Нечего дѣлать, повѣстилъ, какъ будто затѣмъ только приходилъ – бабамъ сѣно[6] гресть въ заклахъ, мужикамъ возить,—и пошелъ съ палочкой по другимъ избамъ.– Кого и не слѣдуетъ, всѣхъ[7] пошлетъ; кто и винца поставитъ, и то мало спуска даетъ, а Маланьку безо всего, или вовсе отпуститъ, или выбираетъ, гдѣ полегче. Только она за это ничего ему не покорялась, а все смѣется, приду – говоритъ. То же и съ другими. Мало ли ей въ это лѣто случаевъ было. Да и сама она говаривала. Никогда такого лѣта не было. Сильная, здоровая, устали не знала, и все ей весело.—Уберется, выйдетъ на покосъ, ужъ солнышко повзойдетъ изъ за лѣсу около завтрака, пойдетъ съ солдаткой, пѣсню заиграетъ. Идетъ разъ такимъ манеромъ черезъ рощу – покосъ на Калиновомъ лугу былъ. – Солнышко вышло, день красный, а въ лѣсу еще холодокъ стоитъ, роса каплетъ, птицы заливаются, а она пуще ихъ. Идетъ, платокъ красный, рубаха шитая, босикомъ, коты на веревочкѣ, только бѣлыя ноги блестятъ да плечи подрагиваютъ. Вышли на поле, мужики господскую пашутъ. Много мужиковъ, сохъ 20 на 10 десятинахъ. Гришка Болхинъ ближе къ дорогѣ былъ, – шутникъ, мужикъ, – завидѣлъ Маланью, завернулъ возжу, подошелъ поиграть, другіе побросали, со всѣми смѣется. Такъ до завтрака пробалясничали бы, кабы не прикащикъ верхомъ.

      – Что вы, сукины дѣти, такіе сякіе, короводы водить.

      Рысью на нихъ запустилъ, такъ пашня подъ копытами давится, грузный человѣкъ былъ.

      – Вишь бляди, въ завтракъ на покосъ идутъ. Я васъ.

      Да какъ Маланьку призналъ, такъ и сердце прошло, самъ съ ней посмѣялся.

      – Вотъ я, – говоритъ, – тебя мужицкій урокъ допахать заставлю.

      – Чтожъ, давай соху, я выпашу проти мужика.

      – Ну буде, буде. Идите, вонъ еще бабы идутъ. Пора, пора гресть. Ну, бабы, ну.

      Совсѣмъ другой сталъ.

      Такъ, какъ пришла на лугъ, стали порядкомъ, какъ пошла передомъ ряды раскидывать, такъ рысью ажно, смѣется прикащикъ, а бабы ругаютъ, что чортъ, замучала. Зато какъ пора обѣдать ли, домой, ужъ всегда ее къ прикащику посылаютъ; другіе ворчатъ, а она прямо къ начальнику, что, молъ, пора шабашить, бабы запотѣли, али какую штуку отмочитъ, и ничего. Разъ какая у ней съ прикащикомъ штука приключилась. Убирались съ покосами, стогъ кидали, а погода необстоятельная была, надо было до вечера кончить. За полдень безъ отдыха работали, и дворовые тутъ же были. Прикащикъ не отходилъ, за обѣдомъ домой посылалъ. Тутъ же, подъ березками, съ бабами сѣлъ. Только пообѣдалъ, – что, говоритъ, ты, кума Маланья,– онъ съ ней крестилъ; – спать не будешь?

      – Нѣтъ, зачѣмъ спать.

      – Поди ка сюда, поищи мнѣ въ головѣ, Маланьюшка.

      Легъ къ ней, она смѣется. Только бабы позаснули, и М[аланья] то задремала; глядѣла, глядѣла на него, красный, потный лежитъ, и задремала. Только глядь, а онъ поднялся, глаза красные выкатилъ, самъ какой то нескладный.

      – Ты меня, – говоритъ, – приворотила, СКАЧАТЬ