Кредиторы гильотины. Алексис Бувье

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ

      Туман был до такой степени густым, что уже в трех шагах ничего не было видно. Агенты полиции с трудом сдерживали любопытных, не позволяя им приблизиться к тому месту на площади, где работали шесть человек. Они ставили эшафот, на который рано утром должна была упасть голова Корнеля Лебрена.

      В тумане едва виднелись два красных фонаря, светивших рабочим.

      Ночь, туман, гул толпы, стук молотков, моросивший мелкий холодный дождь – это была довольно мрачная картина. Кровь застывала в жилах, и человек невольно вздрагивал от ужаса. Холодный пот прошибал его в самом теплом платье.

      Публика, присутствующая обычно на казнях, была вся в сборе – бледные лица со впалыми щеками, с мрачным огнем в глазах, худые фигуры в одних холстинных блузах. Раздававшиеся голоса были хриплыми от водки. Тут же находились женщины, молодые девушки, матери с грудными детьми, посиневшими от холода.

      Большая часть этих людей уже не один раз приходила в этот самый час смотреть подобные зрелища. Казалось, они все были знакомы между собой. В толпе слышались крики носильщиков.

      Обычные посетители разговаривали между собой таким образом:

      – А, это вы? Здравствуйте! Я видел вас, когда казнили Лапомаре.

      – Да, я никогда не пропускаю казней.

      – Точно так же, как и я.

      – Да, я вас припоминаю – мы были вместе.

      – Сегодня нам будет лучше видно.

      – О, сегодня не будет так много народа.

      – Да, если бы не привычка, я тоже не пришел бы. Погода ужасная.

      – А этот не то, что Лапомаре, – тот был молодец.

      – Да, такие попадаются редко.

      Уличный мальчишка, уже с вечера взобравшийся на дерево, говорил другому, сидевшему на соседней ветке:

      – Мне здесь очень удобно. Если туман пройдет, то я увижу все отлично. Его последняя улыбка будет моей.

      – Зачем тебе это?

      – А как же! Мне завидно.

      – И мне тоже.

      – Я бы показал, как себя вести, если бы меня казнили… По правде сказать, наверное мучаешься недолго, всего какую-нибудь секунду… шее станет холоднее – и все кончено…

      Находящаяся на другой стороне площади молодая девушка с голубыми глазами и нежным цветом лица обращалась к молодой матери, державшей за руку своего ребенка:

      – Моя милая, – говорила она, – я боюсь только одного: чтобы его не простили.

      – О, этого нечего бояться – эшафот выстроен, и он будет казнен.

      – Мне говорили, что он просил о помиловании.

      – Нет, он даже не подал кассацию. Говорит, что невиновен.

      – Они все говорят это. Трусы, как все мужчины.

      – Бедная женщина, как ужасно он зарезал ее!

      – О да, негодяй! Поэтому я и хочу посмотреть ему в лицо.

      Ребенок, которого мать держала за руку, начал кричать.

      – Замолчишь ли ты? – рассердилась его мать. – Берегись! Если ты не будешь умницей, то не увидишь, как ему отрубят голову.

      В это же время один любопытный, забравшийся на стену, говорил своему соседу:

      – Ты знаешь, что он сказал? – «Я пойду на казнь с тем же спокойствием, с каким выслушиваю ваш приговор. Только одни преступники боятся вечности».

      – Это все фразы. После «Лионского курьера» они все говорят так. Вот пьеса, которая испортила всех казнимых… Посмотрим, будет ли он разыгрывать невинного на эшафоте.

      – Если он струсит – я свистну.

      – И я тоже.

      Вдруг в толпе поднялся шум. Мальчишки закричали:

      – Солдаты! Солдаты!

      На площади появился отряд национальной гвардии, затем жандармы окружили эшафот, еще окутанный туманом. В течение нескольких минут слышны были только крики, рев и брань, которые разбудили осужденного в его камере. Затем наступило молчание, прерываемое только глухим ропотом толпы.

      В одном из углов площади, около входной двери в тюрьму Ла-Рокетт, позади первой линии жандармов, почти возле ног их лошадей, стояли, прижавшись к стене, двое мужчин. Они были одеты в теплые пальто с воротниками, поднятыми не столько от холода, сколько для того, чтобы избежать внимания любопытных.

      Мужчины стояли молча, прижавшись друг к другу и держась за руки.

      Каждый вечер последней недели эти двое являлись к продавцу вина, жившему на углу улицы Фоли-Реньо, и каждый вечер они спрашивали, приходили ли рабочие на площадь строить СКАЧАТЬ