– К чему говорить о Сальдане? – шепнул на ухо принцу Шаверни. – Ведь его сейчас здесь нет.
И действительно, со вчерашнего меня никто не встречал ни барона де Сальданя, ни шевалье де Фаёнца. Не обратив внимания на замечание Шаверни Гонзаго продолжа:
– Потом его величество говорил мне о вас, Монтобер, о вас Шуази, и о других.
– А удостоил ли его величество своим августейшим вниманием благородного мсьё де Пейроля? – опять вставил юный маркиз.
– Его величество, – холодно отозвался Гонзаго, – удостоил вниманием всех, кроме вас.
– Вот – незадача! – огорчился Шаверни. – Впрочем, нет худа без добра, – это меня немного воспитает.
– При дворе известно о ваших финансовых операциях, Ориоль, – продолжал Гонзаго. – «Ваш Ориоль, – сказал мне с улыбкой король, – говорят, скоро сделаться богаче меня!»
– Какой ум! Какого блистательного короля посылает нам судьба! – раздались восторженные крики.
– Но, – продолжал с многозначительной улыбкой Гонзаго, – мой визит к его величеству не ограничился одними разговорами. Есть результаты и посущественнее. Сообщаю вам Альбрет, что ваша концессия на разработку рудников в ближайшее время по указу регента будет подписана.
– Отныне ради вас я готов на все, принц! – воскликнул счастливый Альберт.
– Ориоль, – вел дальше принц, – вам обещан дворянский титул. Можете заказать себе герб. В качестве эмблемы вам дозволено взять чулок.
И без того круглый откупщик покраснел, надулся еще больше и от радости едва не упал в обморок.
– Ориоль! – заметил Шаверни. – Теперь ты – кум королю. Правда, случилось это после того, как ты успел породниться с улицей Сен Дени. Я придумал, как должен выглядеть твой герб: на золотом фоне изящный горельеф, изображающий ажурные чулки. Два дамских, – по бокам, один – мужской – посредине, сверху ночной чепец и над всем – девиз: «Приятное с полезным».
Все, кроме Ориоля и Гонзаго засмеялись. Ориоль появился на свет в трикотажной лавке на углу улиц Моконсей и Сен Дени. Если бы Шаверни приберег свою шутку до ужина, его ожидал бы потрясающий успех.
– Вам назначен пенсион, Навай, – сообщил Гонзаго, принявший сегодня образ воплощенного благодеяния. – Монитобер, вы получите диплом бакалавра; Носе, с завтрашнего меня вы будете ездить в собственной именной карете, Жирон, о том, что мне удалось выхлопотать для вас, я вам сообщу наедине.
Жирон заранее был благодарен. Гонзаго неустанно налево и направо расточал милости, которые ему ничего не стоили. Никто не был забыт, даже немецкий барон Батц.
– Поди – ка сюда, маркиз! – принц обратился, наконец, к Шаверни.
– Я? – удивился тот.
– Да, да, ты, капризный мальчик.
– Кузен, я уже предчувствую СКАЧАТЬ