Тесинская пастораль. №3. Алексей Болотников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на!.. Будешь знать, как у матери вино воровать. А это за школу тебе!.. Мало?.. Я еще добавлю, безотцовщина ты пакостная… Ишь, что удумал: у матери последний… глоток… со стола таскать! На… тебе… на! – мама Нинуська замызганным кухонным полотенцем лупцевала Женьку. Потная, растрепанная, в расстроенных чувствах, где досада намертво объединилась с жалостью к себе и своему незадачливому сорванцу, где беспросветная мысль подсознательно искала форму разрешения конфликта со школой, а уязвленное чувство замышляло страшную месть всему белому свету, – она не жалела руки. Это надо же!.. додуматься… исключить из школы, с экзаменов, ни за что! За дурачество с недозрелой бражкой… Они что там… белены объелись? – И она снова принималась мутузить обиженно хныкающего пацана. – На… тебе… за вино… за маму… за горе мое горькое… А это тебе – за отца твоего… сгинувшего! За… долю… шку-у-у… мою горемычную… – И скисла, и залилась слезами, неловко, неумело, непривычно поймав Женьку в охапку и обвисая на его тщедушной фигуре. – Женька!.. дурак ты… чокнутый, что же ты наделал…

      На столе копошились первые летние мухи, смакуя роскошь вчерашнего пиршества. Лучи утреннего солнца бессовестно таращились на происходящее, не выдумав ничего глупее, как играться солнечным зайчиком от дрожащих на столе грязных гранёных стаканов.

      «…руки в стороны… вместе… в стороны… вместе… не забывайте про дыхание… Следующее упражнение…» – чёрная тарелка радио, казалось, испуганно-приглушённо комментировала происходящее.

      И только из красного угла, еще с прошлой недели не обметённого от роскошной изящной паутинки, из голубоглазой, проницательной глубины взора, обрамлённого жёсткой трагичной морщинкой, струился бесстрастный и одновременно всепостижимый и всепрощающий взгляд запыленного божьего лика. «Люди, – казалось, говорил он безмолвно, – …люди сирые, не ведаете, что творите…». И неуютно ему было в углу этом, как праведнику среди богохульства.

      – Нинка!.. Нинель Батьковна, дома?.. – громовой голос Пономаря, покрывающий цокот лошадиных подков, оборвал сцену в доме соломенной вдовы. – Выходи, твою мать!..

      – Ой, Сенька приехал… на работу видать, – Нинуська встрепенулась, тем же кухонным орудием наказания спешно смахнула с глаз похмельные слезы и метнулась к калитке.

      – Спишь поди?.. не одна?.. Женька на покос пойдет? – колхозный управляющий верхом на «Лютом», роскошном оседланном жеребчике, гарцевал у ворот, поднимая пыль.

      – Ой, пойдёт, Семен Александрович, ой, спасибо-то… А с чем ему приходить-то?

      – Волокуши возить… С чем? Так собери сумку… молоко… квас… Чё у тебя есть?

      – Так уж соберу поди…

      – Вот завтра и гони… на вторую бригаду, к Кену. Сама-то куда ходишь? Или дома баклуши бьешь?

      – Да на табаке я…

      – Тпру-у, Лютый!.. На табаке, говоришь… Так я заеду завтра, как Женька-то уйдет?..

      – Куда?.. Как это – заеду?.. Ты про что это, Семен?.. Ну, у всех жеребцов одно на уме!

      Нинуська СКАЧАТЬ