Вот пришел папаша Зю…. Елена Лактионова

Чтение книги онлайн.

      – У тебя тут прямо музей самогоноварения, понимаешь, – пошутил Ёлкин.

      – Народные промыслы, – осклабился Генька.

      – Сибиряк, значит? – поднял брови Борис Николаевич.

      – Ага.

      – «Прирастать талантами земля наша будет Сибирью», – процитировал вдруг Ёлкин. – Кто это сказал?

      – Михаил Ломоносов, Борис Николаевич, – послушно ответил директор ФСБ.

      «Умён», – снова отметил про себя президент, в который раз одобряя свой удачный выбор. И обратился к Геньке:

      – Ну давай, рассказывай, Кулигин ты наш.

      – Кулибин, папа, – деликатно поправила отца Татьяна. – Кулигин – это у Островского.

      «И эта умна, – подумал Борис Николаевич. – Вся в меня. Но могла бы и промолчать».

      – Ну ты, ладно, того… – пробурчал он. – Кулигин – Кулибин… понимаешь. Рассказывай! – приказал он Геньке.

      – Да чё рассказывать-то? – совсем оробел Гений Иванович. – Вот… как в восемьдесят пятом году вышел указ Гробачёва… Мы его тогда «минеральным» секретарём прозвали, – снова осклабился Генька, но тут же испугался: может, у них это оскорбление личности считается? И сбивчиво продолжал: – Ну вот… штрафы, значит, за самогоноварение пошли бешеные. А у кого аппарат найдут – так и засадить могли. И стали люди свои аппараты выбрасывать. Я тогда лесником работал… Идёшь, бывало, по тайге – а под кустами аппараты валяются. И такие все хорошие, на совесть сделанные: для себя ж делали… Ну просто сердце кровью обливается: такое добро пропадает! Стал я их подбирать, да к себе в сарай стаскивать. Изба моя лесничья в тайге стояла, да ещё кобель злой был у меня тогда – Маркедон назывался. Так ко мне никто и не сунулся. Почти целый сарай насобирал я этих аппаратов. Ну сидел я с ними, собирал, чего-то кумекал. А потом… когда в конце девяносто первого Гардай этот объявил, что цены с нового года отпустит… Ну, тут началось, сами знаете: все стали в магазинах всё скупать, будь оно неладное. Сонька, жена моя, за макаронами в сельпо стояла. Давка такая была… Трёх человек толпа задавила тогда… Ну… и… Соньку мою… тоже. Да пропади они пропадом, эти макароны! Я их с тех пор видеть не могу!

      Генька умолк, сделал паузу и продолжал:

      – Сначала-то я запил, конечно. Года три не просыхал. Благо, аппаратов было навалом: бери любой, да гони. А потом надоело мне это дело. Стал я снова кумекать да колдовать в своём сарайчике. И вот – скумекал! – Гений Иванович горделиво посмотрел на свою SОНЬКУ. – Пока она у меня только на три года назад возвращает. А я хочу, чтобы снова в девяносто первый вернуться, да жёнку свою за макаронами этими проклятыми не пустить. Тоскую я по ней…

      – И ты что же, испытывал машину-то свою? – спросил Борис Николаевич. – Возвращался на сколько-нибудь назад?

      – Да я уж раза два в девяносто пятый гонял, – сказал Гений Иванович. – Один раз недавно вот с его сотрудниками, – указал Генька на Паутина.

      – Было СКАЧАТЬ