С другой стороны, если подумать, у отца просто не было никакого выбора. Я была дочерью веги, рожденной в высшей касте, а потому, у него просто не было иного выбора, кроме как сделать из меня образованную, благопристойную вегу. Ах да, еще и пристроить меня к именитому мужу. Но с этим пока возникали сложности.
– Ваш кофе, вега, – девушка вновь возвращается с подносом, ставя передо мной на белую скатерть чашку с черной жидкостью, но уже возле самого стола, рука ее немного дрожит, и я вижу, как по белой скатерти расплывается огромное коричневое пятно.
Смотрю на нее, переживая, как бы сейчас не случился инсульт прямо на моих глазах. Официантка бледнеет, зеленеет, и от ужаса не может вымолвить буквально ни слова.
– А знаете, – я поднимаюсь из-за стола, расправляя складки на платье руками, обтянутыми кружевными перчатками, – видимо, не суждено. – Достаю из сумочки купюру номиналом, покрывшую бы хороший обед. – Чаевые оставьте себе.
Иду по проходу между столиками, изредка кивая некоторым. Я могу позволить себе всё, имея фамилию Ра, даже не здороваться со знакомыми людьми. Они знают, что вега, да еще из высшей семьи, не обязана оказывать им хоть какие-нибудь знаки внимания. А вот если они посмеют выказать неуважение, то их ждет суд. А как следствие, большой штраф, или в самых жестких ситуациях – смерть.
Дворецкий на выходе в фирменном мундире ресторана, распахивает передо мной дверь, и я шагаю в солнечный день, прогретый летним солнцем.
Делаю жест рукой водителю, показывая, что прогуляюсь до дома пешком. Он кивает мне сквозь опущенное стекло черного автомобиля, и трогает с места.
Знаю же, что он будет ехать за мной по пятам. В этом нет никакой необходимости, но он строго исполняет приказы отца.
Что же, мне все равно.
Я уже сворачиваю на соседнюю улицу, когда передо мной возникает фигура официантки. Она обгоняет меня, вставая на колени, прямо на асфальте.
– Вега, прошу вас, – ее голова опущена, а руки протянуты ко мне, в них зажата купюра, которую я бросила на стол, – вы должны простить меня.
Отойдя от первого удивления, я хмурю брови, обращаясь к ее макушке, смотреть на меня она не может:
– Я не сержусь, кутхи, – ледяным тоном выдаю я. – Можете сказать, что кофе тоже пролила я. Инцидент исчерпан.
Но девушка, занявшая эту позу покорности, все так же сидит, протягивая мне деньги:
– Прошу вас, заберите их! Я не могу врать хозяину, это еще худший грех! Будет лучше, если я понесу наказание, чем совру!
Все это представление уже начинает меня раздражать. Да и в добавок, прохожие заинтересованно оглядываются на нас, пытаясь понять, что тут происходит.
– Заберите деньги себе или выбросите их, – СКАЧАТЬ