Секретные протоколы, или Кто подделал пакт Молотова – Риббентропа. Алексей Кунгуров

Чтение книги онлайн.

      Но весь мир в то время очень интересовало, как живется в странах Балтии спустя полвека после того 1939-го. И в год 50-летия пакта по инициативе канала ТВ-3 Франции началась совместная работа с рижанами над созданием киноленты «Латвия. Август 1989 года». Французы пообещали получить разрешение МИДа ФРГ для киносъемки зловещих документов.

      Вот что об этих встречах в Германии мне поведали Ивар и Андрис Виестурс Селецкисы – латвийские мастера кинодокументалистики.

      «Август 1989-го. В Бонн, тогда столицу ФРГ, отправилась четверка рижан: сценарист Таливалдис Маргевич; в качестве эксперта – Маврик Вульфсон, депутат Верховного Совета СССР, человек, уже тогда хорошо известный на Западе; звукооператор Гунар Нетребскис и я, кинооператор, – вспоминает Андрис Селецкис. – На киностудии мне доверили 35-миллиметровую синхронную западногерманскую кинокамеру «Arriflex», тогда самую современную. Ивар Селецкис, режиссер фильма, мой старший брат, остался в Риге – предстояло документировать «Балтийский путь» трех республик, организованный народными фронтами наших стран, волнующее событие, когда миллионы их жителей – и стар, и млад, взявшись за руки, создали живую цепь, протестуя против секретных протоколов и требуя восстановления независимости на своей земле.

      В Бонне нас ждали сюрпризы: гостиница заказана, но платить нечем – еще не перечислили деньги. Пару дней даже пришлось почти голодать… Исчез наш французский шеф – атташе по культуре, и группу уже собирались выселить из гостиницы.

      Но постепенно всё наладилось. Маврику удалось разыскать Паула Клявиньша, латвийского активиста, проживавшего тогда в Германии, – он и стал нашим помощником. Объявился и шеф-француз. Оказалось, ему было строго-настрого запрещено контактировать с латвийским диссидентом Вульфсоном.

      Наконец, киносъемки в архиве разрешены. Но там особые строгости – тщательная проверка документов, личный досмотр. Из техники с собой разрешено занести только мой «Arriflex». Даже фотоаппарат нельзя: «В разрешении написано «киносъемка», значит только киносъемка». Немецкая точность и чёткость.

      …И вот свершилось – мы в подземельях, в хранилищах архива – святая святых самой Истории! Специально для нас, рижан, открываются тяжелые двери, и в помещение вносят объемистую папку в крепком темно-красного, почти бордового цвета кожаном переплете и ящик с негативными фотопленками и микрофильмами, на которых заснят весь толстенный многостраничный пакт. И все это ставят… на обыкновенный рабочий стол перед нашим экспертом – предоставленный вариант документа на немецком языке.

      Включаю камеру, и с этого момента она без остановки работает до самого нашего выхода из зала. Фиксирую каждый шаг, каждое движение.

      Вот Маврик осторожно, с трепетом берет в руки папку и своими тонкими длинными пальцами открывает фолиант, перелистывает его страницы размером около А-4, бегло просматривает, прочитывает СКАЧАТЬ