Зарево над юностью. Валентин Люков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Качалин нехотя начал жевать. Он знал: этот сухарь последний.

      – Ты мне эти мысли брось! Нам еще жить и жить! Мы еще с тобой повоюем, – убежденно сказал Вильсовский. – Слышишь кукушку? Это она тебе годы насчитывает. Раз, два, три… семь… Видишь, сколько! Семь лет! Это она, бездомница, еще соврала, больше проживешь…

      Они помолчали.

      – Пить хочешь, Ваня?

      – Хочу.

      Воды больше чем надо. Она терпко пахнет болотными травами, но это ничего, главное – освежает. Ваня взял фляжку и, обливаясь, стал жадно пить.

      – Женя, поищи на полянке, тут щавель должен расти, набери в дорогу, все-таки еда.

      Ваня слышал, как поднялся Вильсовский, как удалялись его шаги.

      Нет, вместе не дойти!

      Рука его – высохшая, с тонкими синими прожилками, медленно сползла с груди и потянулась к карману брюк.

      Качалин рванул с лица жесткую от засохшей крови повязку. Нестерпимо голубой цвет неба остро резанул по глазам. Чтобы не застонать, он так закусил губы, что почувствовал, как по подбородку потекли теплые струйки.

      «Ку-ку, ку-ку!» – вновь засчитала кукушка чьи-то годы.

      В бездонной голубени ни облачка. Манящая звонкая даль. Придет время, и люди помчатся ей навстречу на чудо-кораблях, сошедших в жизнь со страниц детской мечты. Но никто не будет знать, что тихий, застенчивый парень со Смоленщины, по имени Ваня Качалин, в самую трудную минуту своей короткой – такой короткой! – жизни думал о них. Он останется в них – в Вильсовском и тех, что рассеяны по лесам и не рассеяны, дерутся в окопах, бросаются под танки. И может быть, частица его души будет и в тех, кто полетит туда, в бесконечную синь неземных миров…

      «Ку-ку, ку-ку!..»

      Непослушные пальцы нащупали кольцо, потом – усики запальной чеки. Нет, его не обвинит никто. Даже мать, если узнает правду.

      – Прощай, Женя!.. Ложись!..

      Вильсовский бросился на крик.

      Срезанная осколком ветка березы упала ему на плечо. Ошалело захлопала крыльями улетающая кукушка.

      Из пробитой фляжки тонкой струйкой выливалась вода.

      – Что ты наделал, Ваня?! – в диком отчаянии закричал Вильсовский.

      «Что… ты… наделал… Ваня-а-а?..» – с угрюмой торжественностью подхватило печальное эхо.

      И вот он один. Во всем мире один. Кричи – никто не услышит, зови – никто не отзовется, не придет разделить скорбь утраты. Лишь собственный крик набатом колотит в виски, разрывает перепонки, давит на сердце.

      Многое довелось перевидеть политруку Вильсовскому за первые недели войны. На его глазах гибли товарищи, с которыми он успел сродниться, и те, которых он знал только по фамилии. Некоторые кончали самоубийством, не желая попадать в плен. Кое-кто, вроде его комбата, выкупал у судьбы свою жизнь иудиной ценой – смертями людей, с которыми столько раз ели из общего котелка.

      Все СКАЧАТЬ