Бенди и чернильная машина. Кошмары оживают. Адрианна Кресс

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Наверное, сама картина не была такой уж огромной – просто её размер казался чересчур внушительным в сравнении со стеной. Я всегда подозревал: больше всего места в комнате занимала именно картина.

      – Мне бы лишь рубашку сменить, – сообщил я.

      Однако дедушка не шевельнулся и вообще виду не подал, что услышал меня. Даже ничего не пробубнил себе под нос.

      – Koszula, – сказал я. По-польски я говорил ужасно – мои знания языка были, мягко говоря, поверхностными. Я даже не был уверен в том, откуда в голову пришло слово «рубашка».

      Кажется, и это не сработало.

      Я осторожно направился в сторону дедушки в попытке сделать так, чтобы он меня заметил. Старик не обратил внимания. В итоге я просто перелез через кровать, чтобы добраться до комода. По пути к своей цели я бросил беглый взгляд на картину. На ней был изображён пейзаж с горами и деревьями. Он не был написан реалистично, подобно фотографии. Напротив, казалось, будто художник густо шлёпнул краской на холст, и у него случайно получилась картина. Я привык к ней – такой знакомой каждым мазком и линией. Известна мне не только сама картина, но и тяжёлая золотая рама. Когда я был маленьким, то спросил у мамы, настоящее ли это золото. Она ответила отрицанием. Я заявил тогда: если бы то оказалось настоящее золото, мы могли бы его продать и купить новую квартиру. И побольше еды. Мама улыбнулась на это: «Нужно ценить не раму».

      Тогда я не понял смысл этих слов. Однако несколько лет спустя Томми Шарп сообщил мне, что видел в газете новость: картину, похожую на одну из наших, продали на аукционе за десять тысяч долларов. Я ему не поверил. Мы из-за этого подрались. Тем не менее когда я пришёл домой весь в синяках, то первым делом взглянул на картину. В тот момент мир вокруг меня обрёл чёткость. Вдруг стало заметно: в нашей квартире висят и другие холсты. Те, которые располагались друг над другом по всей длине коридора. Я обратил внимание: эти картины занимают всё пространство до самого потолка – словно их так хранили. Все они висели криво и под слоем пыли. Я прожил в окружении картин так долго, что не обращал на них внимания – хотя стоило бы.

      – Мам, мы можем продать эти картины, – сказал я. – Мы заработаем денег. Ты сможешь перестать каждый день трудиться до изнеможения у мистера Шварца.

      – Ну и идеи у тебя, – засмеялась она, вставая из-за стола, чтобы взъерошить мне волосы – словно я был малышом, а не тринадцатилетним парнем.

      – Деньги – это важно, мам, – сказал я и развернулся на стуле, чтобы взглянуть на неё.

      – Не нужно говорить мне, что деньги – это важно. Как будто бы я этого не знаю. – Мама прислонилась спиной к раковине и посмотрела на меня. – Картины мы продавать не будем.

      – Они ведь ценные. Ты сама мне как-то об этом сказала, – спорил я. – Ты видела новость в газете?

      – Нет. – Она отвернулась обратно к раковине. Но на этом всё. Мама просто стояла там. Молча. Слёзы не создают шума. Людям кажется, будто это неверно – ведь когда люди плачут, звук выходит из горла. Но на самом деле можно плакать так, что никто об этом не узнает.

      Но СКАЧАТЬ