Сад твоей души. Елизавета Васенина-Прохорова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ да конечно. Если надо, фотографируйте, меня об этом уже попросили, – в дверях ответила Анна Анатольевна. – Извините, совещание у ректора. До свидания.

      После ухода завкафедрой я не спеша сняла пальто, повесила его на вешалку и только после этого подошла к столу, на котором лежала папка, приготовленная лаборантом к моему приходу.

      Папка, в которой хранилась коллекция гравюр профессора Громова, представляла собой не меньший интерес для исследования, чем гравюры. Это была аутентичная папка конца XIX века, в которой раньше находились цветные литографии, посвященные коронации Николая Второго. Я долго рассматривала саму папку и любовалась конгревами, которые покрывали ее внешнюю часть. И только после этого приступила к изучению собрания Бориса Юрьевича.

      Рассматривая листы, я размышляла о том, какие из них можно использовать в моей книге. Встречались очень интересные экземпляры музейного уровня. К таким вещам можно, например, отнести шесть гравюр с видами Ильде-Франс Карла Людвига Фроммеля, который первым в Германии в XVIII веке стал применять технику гравюры на стали; в России эту технику стали осваивать только в начале XIX века. Несколько «Фонтанов» Жиль-Мари Оппенора – архитектора – управляющего королевскими парками эпохи Регентства во Франции в XVIII веке. А также мое внимание привлекли акватинты архитектора Ивана Александровича Фомина, основоположника советской архитектуры. Это были листы к его дипломному проекту «Курзал», относящиеся к дореволюционному периоду его творчества. Учась в Академии художеств, я писала курсовую работу о применении техники офорта в архитектурном проектировании, где упоминала и творчество Фомина.

      Да, чтобы собрать коллекцию такого уровня, надо потратить не только много времени и сил, но самое главное – быть настоящим коллекционером, обладающим интуицией, а это дар божий.

      Те гравюры, которые могли пойти в книгу, я раскладывала на столе для последующей фотосъемки. Остальные аккуратно складывала в стороне. Положив на соседний стол очередную гравюру, которую тоже решила отфотографировать, я вернулась к папке, чтобы взять следующий лист. И замерла.

      – Это невозможно, – сказала я и опустилась на стул, держа в руках лист пожелтевшей плотной бумаги.

      В верхнем левом углу гравюры находился символ, который я уже ни с чем и никогда спутать не могла. Каббалистическая эмблема ордена розенкрейцеров. Далее шла надпись на латыни, которую я тоже уже знала наизусть: HORTUS TUUS SPIRITUS.

      После того как прошло первое потрясение, я стала пристально разглядывать мою находку. В том, что моя гравюра, купленная мной в букинистическом магазине, и та, которую я держала сейчас в руках, были взаимосвязаны, я не сомневалась. Так как кроме одинаковых символов и надписи на гравюре из собрания Бориса Юрьевича был изображен такой же таинственный партер.

      – Надо срочно ехать домой и все обдумать, – вслух сказала я, чтобы прийти в себя.

      В первую очередь я решила отснять мою таинственную находку из суеверного СКАЧАТЬ