Ржавая Хонда (сборник). Владимир Яценко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ И вместе с тем разудалое и весёлое.

      «Ну же, — тороплю себя, — нужно срочно пошутить. Чтобы все перевели дух и улыбнулись…»

      — Это получается, что депы человечество в «ржавую хонду» записали? — фальшиво рассмеялся Каин. — Чтобы нас, как заразу, остановить, Землю по Дну Мира размазали и хорошенько прожарили?

      — Похоже, — кивнул Рыжий. — А про Японию могу сказать только одно — у нас в Коврове «рётодзюцу» переводится как «уборка на силос».

      Слева шумно выдохнули. Даже Булыга приподнялся, вынырнул из своего вороха ветоши. А мне было обидно. Я презирал себя за то, что бродяги контролировали ситуацию лучше меня. Я ненавидел их за уверенность, с которой они разруливали ситуацию. Будто это их, а не меня столько лет учили искусству беседы. Их, а не меня учили отрешённому спокойствию, которое лучше всего помогает найти нужные слова в предконфликтной ситуации.

      А Рыжий рассказывал…

      О деревне, закатанной небом в ил и песок. О палящем солнце и смердящей реке. О тучах насекомых и племенах разумных крокодилов. О влаге, в которой рождаешься и всю жизнь гниёшь, чтобы в итоге тебя просто бросили, оставили на поверхности болота. Потому что копать невозможно, а до ближайшего сухого грунта — десяток отбоев пути, и труп завоняется задолго до того, как под ногами перестанет хлюпать. Да и какой дурак пойдёт к суше, только чтоб зарыть покойника?

      — …Рис — это наша жизнь, — рассказывал дикарь. — У нас ничего нет, кроме риса. Рис — наш хозяин и господин. Он нас кормит, поит, одевает. Растёт быстро, убирать нужно ещё быстрее: три-пять отбоев задержки, и перестыг осыпается. А кроме потери зерна, это ещё и разносортица в периоде созревания: ведь то, что осыпалось в болото, обратно растёт! И эту путаницу нужно давить в зародыше, потому что если не выпалывать дичку, то следующие жнива — не страда, а страдание…

      — А бой двумя лезвиями? — напомнил я. — Ты о рётодзюцу хотел рассказать.

      — И рассказал, — улыбнулся Рыжий. — Косим мы так. С обеих рук косим.

      — А у нас пшеницу валят косами, — подал голос Каин.

      — Верная смерть, — с заметным сожалением сказал Рыжий. — Оно-то легче: лезвие длиннее, замах шире, вдобавок двумя руками — не так устаёшь. Одна беда — никакой защиты от природы. Человек с косой — лёгкая пища. Нет. У нас всё не так. Краги до паха, брезентовая рубаха до колен. Пояс, капюшон, сетка на лице, рукавицы. Сзади два сменщика, они же помощники.

      — А женщины?

      — У них «лёгкий труд». Из соломы вяжут мешки, плетут циновки, обувь, шляпы. Разделывают и сушат стервятников, тянут из них верёвки, канаты, шнурки. Из сечки делают пиво и крахмал, из зародышей зерна — масло. Работы всем хватает. Но сердце жизни — уборка.

      Работа обвальщика — самая опасная, а потому — почётная и уважаемая. Потому что, помимо тупой нарезки колосьев, нужно следить за водой и зарослями: может вынырнуть, выпрыгнуть, плюнуть и укусить всё что угодно — отставший от косяка головастик, стая пиявок, племя СКАЧАТЬ