Мой университет: Для всех – он наш, а для каждого – свой. К. Г. Левыкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ слышал, как Наум Васильевич делал справедливые замечания молодым преподавателям, да и студентам, за неправильно произнесенное русское слово, за неправильно истолкованный его смысл, за вульгаризацию сложных научных терминов и понятий. А ведь всего каких-нибудь два десятка лет назад Наум Васильевич крестьянствовал вместе со своим отцом и братьями в большом селе недалеко от сибирского города Канска и в мыслях не имел стать не только профессором, но еще и профессором Московского государственного университета.

      Но, раз приехав в Москву, он на всю жизнь стал москвичом. Путь к образованию и в науку открыла перед ним Советская власть. Все остальное он сделал сам, своим умом, своим сердцем, своей новой верой. На его лекциях в Ленинской аудитории всегда был полный аншлаг. Нас не надо было ни убеждать, ни призывать обязательно посещать их. Он удивлял нас своим особым приемом подачи знакомого факта, а иногда и веселил уместным анекдотом. Это не упрощало ни мысли, ни серьезности исторического факта, о котором шла речь. Помнится, как он излагал основные принципы ленинского понимания национального вопроса. Зашла речь о признаках наций как исторической общности людей, определенной И. В. Сталиным в статье «Марксизм и национальный вопрос». Когда дошла очередь до четвертого основного признака – «единства экономических связей», лектор вдруг совершенно неожиданно упростил историческую ситуацию складывания общенационального рынка почти крестьянской сказочкой о московском купце времен Ивана Калиты, поехавшем с товаром в Рязанское княжество. «А там, – повествовал наш лектор, – княжеские рязанские слуги схватили купца, товар отобрали, по шее надавали и пинком отправили домой. Что делать было незадачливому купцу? Жаловаться своему московскому князю? А он ему скажет: „А какого рожна тебя туда носило? Торгуй дома!” – Да еще и для науки кнутом огреет». Эта простая притча, придуманная, может быть, самим лектором, бывшим крестьянином, нисколько не свидетельствовала об упрощении сложного исторического явления. Наум Васильевич всегда отдавал себе отчет, что перед ним в аудитории сидят не иванушки-дурачки. Он придумал житейскую ситуацию, такую же, как и художник Васнецов, нарисовавший когда-то русского витязя на распутье. Размышляя теперь над аллегориями уважаемого учителя, я вдруг подумал, что в нашей современной либерализированной России не нашлось еще ни такого художника, ни такого учителя, который бы с такой же точностью и простотой создали образ переживаемой эпохи исторического бездорожья. Если бы такой художник нашелся, я бы посоветовал ему повторить сюжет картины Васнецова, но вместо витязя нарисовать рязанского или орловского крестьянина, везущего в стольный град Москву, на московские рынки, на продажу свои деревенские разносолы, а вместо камня нарисовать недобрых молодцов кавказской наружности с автоматами Калашникова. И еще бы посоветовал под такой картиной написать «Россия снова на том же распутье» или «А куда же теперь русскому мужику СКАЧАТЬ