Монументы Марса (сборник). Кир Булычев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Скажите и не поймите меня ложно: в самом ли деле портретов Сталина нет в вашем времени?

      – Как-то я видел один на ветровом стекле машины. Она была с грузинским номером, – сказал я. – Он для нас – далекая история.

      – А вы знаете, что по его вине погибло много людей? Об этом вам известно?

      – Известно, – сказал я. – Давно известно.

      – И что вы сделали?

      – Мы сделали единственное, что можно было сделать, чтобы не отказываться от собственной истории, – сказал я. – Мы предпочли забыть. И о нем, и о тех, кто погиб. Наверное, я не совсем точен. Наверное, правильнее сказать, что мы отдаем должное тем, кто погиб безвинно. Но стараемся не обобщать.

      – Может, это выход. Трусливый, но выход. Я не хочу вас обидеть. Я специально выбрал это время, чтобы быть уверенным, что никого из них уже не будет в живых.

      Я промолчал.

      – Еще вчера… – сказал Мик, глубоко затягиваясь. Табак в папиросе был плохой, он потрескивал, будто Мик раздувал печку. – Еще вчера мы жили в 1938 году. Вы не верите?

      – Не знаю, – сказал я. – Если вы мне объясните, то я постараюсь поверить.

      – Я работал в институте. Вам название ничего не скажет. Нас было несколько экспериментаторов. И должен сказать, что во многом мы даже обогнали время. Это звучит наивно?

      – Нет, всегда есть ученые, которые обгоняют время.

      – Во главе института стоял гениальный ученый. Крупинский. Вы слышали о нем?

      – Простите, нет.

      – Он работал у Резерфорда. Эйнштейн звал его к себе. Но он остался. С нами, с его учениками. А времена становились все хуже. И к власти в институте пришли… мерзавцы.

      Он потушил папиросу и сразу достал новую.

      – И потом взяли одного из нас, и он исчез. И было ясно, что очередь за другими. Многие из нас бывали за границей. И потом, мы не могли быть осторожными. В самые тяжелые времена наверх вылезает осторожная, но наглая серость. Она везде. Она в биологии, она в генетике, даже в истории. Вы знаете, что генетика фактически под запретом?

      – Я слышал, что так было.

      – Слава богу, я не зря приехал сюда. Хоть генетика… И мы стали работать. Крупинский сказал нам, что если мы не можем уехать, не можем спрятаться, то мы не имеем права бесславно и незаметно умирать. Наука нам этого не простит. Наш долг – остаться в живых. И есть одна возможность – уйти в будущее. Пока теоретическая. Но если нам очень хочется жить, то мы сделаем это. Практически. И знаете, никто не донес. Мы все работали вечерами, даже ночами, а днем делали вид, что прославляем и так далее. И все было готово.

      – А в каком институте, если не секрет?

      – Ну какой теперь может быть секрет. Институт экспериментальной физики имени Морозова. Слышали?

      Я кивнул.

      – Все было готово. Позавчера. И знаете, почему мы особенно спешили? Три дня назад взяли Кацмана. Аркашу Кацмана. Совсем по другому делу. Там что-то с его родственником. Но мы знали, что его будут допрашивать и, когда начнут СКАЧАТЬ