Звезды над Занзибаром. Николь Фосселер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ воды из океана не хватит, чтобы разбавить родственную кровь.

      Консул ответил ему кислой улыбкой. Война, убийства и ловко устроенные браки – именно на них была основана династия Аль Бусаидов. Так, в свое время отец Меджида велел убить своего двоюродного брата, который был назначен регентом при нем – малолетнем принце Саиде ибн-Султане и благодаря браку с Аззой бинт-Сеф, дочерью двоюродной бабушки Саида, смог устранить еще и своего брата, и заговорщиков. Восточные нравы, когда братья прилюдно раскрывают друг другу объятья, одновременно вонзая другому кинжал в спину, Ригби считал просто отвратительными.

      Султан Меджид был известен своим великодушием и добросердечием. Даже на берегах озера Таньганьика, в шестистах милях в глубь континента, туземцы слагали песни о Меджиде, справедливом вожде на побережье – примерно так писал в путевых заметках Бертон, который был принят на этой же веранде султаном Меджидом – перед тем, как они со Спиком отправились на поиски истоков Нила. Слишком великодушный и добросердечный – может быть, это была как раз его самая сильная сторона, но в равной степени – и его самая большая слабость.

      Ригби вдруг вспомнились слова Хэмертона о султане Саиде: «Для него было важно взглянуть на вещи по-иному. Истина же состояла в том, что у него всегда было больше дел, чем он мог претворить в жизнь». Даже если известный своей силой воли султан Саид и дал повод для такой оценки – можно ли ее примерить на его сына и в какой мере она была справедливой?

      Однако интересам Англии на Занзибаре в качестве правителя территорий лучше мог послужить Меджид, нежели Баргаш.

      – В любом случае вы, ваше высочество, всегда можете рассчитывать на нашу поддержку, если в том будет нужда, – заверил султана консул Ригби.

      11.

      Холе вздыхала. Глубокий вдох и тяжкий выдох, в которых проскальзывали такие грустные нотки, что, пожалуй, даже каменное сердце расплавилось бы как масло. Голова Салимы лежала на коленях у старшей сестры, и она, задремавшая было от ласкового поглаживания нежных рук, разлепила тяжелые веки и посмотрела Холе в лицо. Взгляд сестры был устремлен в пустоту. В ее глазах застыло мечтательное выражение, от которого они казались светлыми и прозрачными, как шлифованный топаз, а ее алебастровый лоб был наморщен не то от забот, не то от глубокой потаенной мысли, мучившей ее.

      – Что с тобой? Тебя что-то огорчило?

      Холе опустила глаза на Салиму, и ее черты разгладились.

      – Ничего такого, что должно тебя волновать, – ответила она дрожащим голосом и успокаивающе погладила Салиму по лбу. Та рывком села и взяла Холе за руку.

      – Ну, пожалуйста, скажи мне! Мне ты можешь все сказать!

      Спустя полгода после смерти Джильфидан в бытии обитателей Бейт-Иль-Тани все еще зияла незаживающая рана. И в первую очередь в жизни Салимы – и в ее душе. Зияющая рана – как от сквозного пулевого СКАЧАТЬ