Пернилле пошла в комнату Нанны. Одежда, вещи. Разбросаны повсюду, взывая к людям, чтобы их прибрали. Это забота матери…
Она принялась ставить книги на полки, складывать на место одежду. Глаза блестели от набегающих слез. Потом она остановилась, бессильно опустив руки.
– Нам пора ехать, – сказал Тайс Бирк-Ларсен.
Он стоял рядом с аквариумом, подаренным Нанне. Как завороженная, Пернилле следила за плавающими там золотыми рыбками, запертыми за стеклянными стенами, глядящими наружу и неспособными понять окружающий их мир.
– Нет, – сказала она. – Мы остаемся. Я хочу быть здесь, когда его найдут. Хочу увидеть его лицо.
Они плавали круг за кругом, озадаченные собственными отражениями, ни о чем не думая, никуда не приплывая.
– Его должны найти, Тайс. Его поймают.
Такого момента еще не было между ними. Бирк-Ларсен мял в руках шапку.
– Мы остаемся, – повторила Пернилле Бирк-Ларсен. – Я приведу мальчиков. Ты неси вещи.
Люнге не спал. На голове повязка, игла капельницы в руке. Свежие порезы и ссадины закрыли старый шрам на щеке. В седых усах остатки запекшейся крови.
– Йон? – произнесла Лунд.
Движение. Дыхание. Наполовину открытые глаза. Она понятия не имела, слышит ли он ее. И доктор, которого она заставила впустить ее, знал не больше.
– Мне жаль, что так получилось. Вы меня понимаете?
Брови мужчины дрогнули.
– Я знаю, что вы не нападали на девушку.
Он был подсоединен к аппарату, на котором мигали цифры и ползли графики.
– Мне очень нужна ваша помощь, Йон. Я хочу знать, что произошло в гимназии. Кого вы видели. Где вы потеряли ключи.
Его глаза ожили, посмотрели на нее.
– Вы припарковали машину. Отнесли плакаты в здание. Потом пошли в спортивный зал. Вам тогда стало плохо?
Люнге закашлялся. Какой-то звук. Слово.
– Что? Йон?
Еще один звук. Один глаз широко раскрылся. В нем страх и боль.
– Подвал.
– Вы спустились туда, чтобы сложить плакаты. И там вы потеряли ключи?
– Он разозлился, когда я туда вошел. Сказал, что мне туда нельзя.
– Йон. – Она привстала, приблизилась к его рту, чтобы ничего не пропустить. – Кто разозлился?
Снова свистящее дыхание. Он не мог говорить.
– Где в подвале? На стоянке велосипедов?
– Нет.
Лунд попыталась вспомнить планировку темного подвала.
– В соседнем помещении?
– В бойлерной.
И опять кашель и шипение. Дверь открылась – это вернулся врач, и он не был доволен тем, что увидел.
– Кого вы встретили в бойлерной? Йон?
Лунд вынула из сумки фотографию класса Нанны, сделанную для школьного альбома. Указала на портрет Оливера Шандорфа, спросила:
– Вы СКАЧАТЬ