Имяхранитель. Александр Сивинских

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ исключительно ночная, вроде упырей. Там, у себя дома вы знаете об упырях?

      – Конечно, – отозвался доктор. – Упыри и вурдалаки. Вампиры. Нетопыри. Гробы, как постель. Осиновые колья и чеснок, как способ борьбы. И серебро, кажется. Или святая вода. Мифические кровопийцы. Я в них не верил даже малым ребенком.

      – Мифические, говорите? Вам можно позавидовать, – Иван покачал головой.

      И тут на него накатило. Один из «прорывов памяти» – тех невероятно реальных воспоминаний, что накатывались время от времени и всегда, всегда невпопад. Он почти воочию увидел…

      …Белый, жесткий свет ртутных прожекторов, в котором предметы не имеют объема и цвета, только отбрасывают короткие угольно-черные тени. Захлебывающийся лай псов, увидавших дичь. Оружие, напоминающее трехрогие деревянные вилы, в его руках. Вилы длинные и крепкие, очень тяжелые и обильно просмоленные. В самых непредсказуемых местах ломается, бешено бьется тонкая человеческая (а человеческая ли?) фигура, пригвожденная его вилами к могильному холмику. Тот будто гигантским плугом распахан со стороны переломленного памятника. Полоса взрытой земли уходит вбок от могилы и, постепенно мелея, исчезает. Пронзенная вилами тварь воет и воет. Вой срывается на пронзительный, вибрирующий, сверлящий визг. От этого звука ломит в висках, текут слезы. Хочется все бросить, упасть на землю и затолкать, закопать голову поглубже… но – нельзя. И это «нельзя» хуже всего.

      Иван налегает на рогатину всем весом, ворочает из стороны в сторону, шепча ругательства сквозь слезы. А когда вой внезапно прекращается, он слышит вскрик, полный нечеловеческой боли и ужаса. И оттого, что боль и ужас – нечеловеческие, становится понятно, что кричит живой человек. Иван бросает рогатину и медленно оборачивается. Над телом, опрокинутым на фарфорово-белую колючую траву, раскорячились пауками два упыря. Упыри ритмично качаются вверх-вниз, будто совокупляясь с тем, опрокинутым. Крик, уже почти хрип, кажется, перекрывает все звуки, но Иван все-таки слышит отвратительный мокрый хруст и чавканье. Он делает шаг, другой. Ноги не слушаются, но Иван делает еще один шаг, самый последний, и его ошеломляет слепящий свет, хлынувшим отовсюду. Кажется, что все прожекторы облавы одновременно уставились на него. Но силуэты тварей, нависших над хрипящим несчастливцем, отпечатались на роговице глаз, должно быть, навечно. И значит, глаза Ивану больше не нужны, чтобы знать, куда надо бить, – и он бьет! В его кулаке зажат зуб от бороны. Старый, поржавевший, но очень надежный и очень острый. Иван попадает – и в первый раз и во второй. Струей бьет жуткое зловоние разложившегося трупа – почему-то горячее, словно пар из кипящего котла…

      Когда отпустило – так же внезапно, как началось, – он с брезгливостью посмотрел на собственные руки. Чудилось, что гнилой костяк лопнул под кулаком только что. Иван поморщился и повторил:

      – Да, вам можно только позавидовать… Так вот, последняя серьезная вспышка У-некротии случилась, когда я (он выделил «я» интонацией) был подростком. Поголовье СКАЧАТЬ