Руссиш/Дойч. Семейная история. Евгений Шмагин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и Питера. «Взвейтесь кострами, синие ночи» распевать станет. Поезд специальный Москва – Осташков запустят. Руководители партии и правительства к нам сюда на Селигер понаедут. И будет греметь тверская земля на всю страну, на весь мир. Вот только разгромим капиталистическую сволочь, которая нам гадит и гадит, и возьмёмся за строительство новой жизни.

      Мне вот Яков Лазарич доверял по секрету, что путь к коммунизму будет нелёгким, но быстрым. Так ещё основатель коммунизма Карл Маркс начертал. И представляешь, именно нашей России, да-да, и нашему Осташкову суждено стать маяком для рабочего класса всего мира. По нам, Зиночка, будут равняться Америка с Европой и даже Африка.

      – Как ладно ты, Мелюшка, сказываешь, аж всю душу выкладываешь, – отозвалась Зинаида. – Но покуда коммунизм ещё не наступил, прикинуть надобно, где и как жить-то будем. – «Мель» – так до конца жизни будет она обращаться к супругу.

      Зина поселилась в емельяновой комнате в общежитии, откуда давно выехал сосед, не сдержавший сумасшедшего ритма трудовой милицейской жизни. В горкредиттоварищество из милиции поступила настоятельная рекомендация на трудоустройство Зинаиды Селижаровой. Гражданку эту на работу, разумеется, приняли. Правда, вскоре ей пришлось уйти в декретный отпуск.

      – Ну, Зиночка, поздравляем, поздравляем! Какой чудный крепыш у вас родился! Аж четыре с лишним! – слышалось в больнице со всех сторон. Добрая натура роженицы за последнюю неделю стала известна всему персоналу больницы. Она щедро делилась продуктами, которые ежедневно передавал ей муж. – Как назовёте-то?

      – Максимом. Так супруг пожелал. В честь его старшего брата, которого он бесконечно обожал.

      – Так брат, стало быть, помер?

      – Погиб в войну. На фронте. В 20 лет. Потому хочет Емеля, чтобы память о нём сохранялась.

      – Ну, смотрите, смотрите, милочка. А то есть вроде обычай не давать имена безвременно умерших… Плохой, говорят, знак.

      Суеверие Емеля отвергал категорически. После рождения первенца дали Емельяну в порядке поощрения за доблестную работу по наведению порядка и бескомпромиссную борьбу с врагами народа отдельную квартиру на улице Купеческой, что рядом с озером. Вскоре её переиме-

      нуют в Карла Либкнехта, и по причине трудного произношения народ превратит её в «Карловку».

      Квартира располагалась на первом этаже двухэтажного деревянного дома и представляла собой роскошную комнату площадью метров в двадцать с примыкающей вдвое меньшей кухней. Раньше в доме проживали, очевидно, некие буржуазные элементы, которые после революции куда-то сами собой испарились. Одновременно семье Емели, как советско-служащего, выдали паёк на дефицитные дрова. Их нещадно пожирали две печки – на кухне, называвшейся плитой, где Зина готовила еду, и в центре комнаты для её обогрева. Печь эта представляла собой широкую, диаметром едва ли не с метр чёрную металлическую трубу, прижавшись спиной к которой – СКАЧАТЬ