Харбин. Евгений Анташкевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ припорошенные бугры поменьше, это были люди, умершие от голода или тифа, начавшего свирепствовать по всему тракту ещё от Новониколаевска. В одном месте тел было сразу несколько, уложенных рядом, ногами к дороге, у них в головах, у среднего, стоял связанный верёвками берёзовый крест.

      «Белые, красные, беженцы?» – задался вопросом Александр Петрович, и сон будто смазало.

      А Мишка говорил. Говорил, почти не умолкая, рассказывал о разном: о том, что видел, о том, что слышал от других, а когда проезжали мимо этого креста, перекрестился и замолчал. Александр Петрович тоже перекрестился, однако ему не хотелось, чтобы Мишка молчал; сон сошёл, всё, что происходило на самом тракте и по обе стороны от него, было тягостно: и белый снег, и тишина, которая воспринималась тоже как белая, холодная и неживая, а Мишкин разговор как-то всё это скрашивал. Адельберг подумал, что, наверное, не стоит нарушать его молчание, но не удержался и спросил:

      – Сколько, ты говоришь, вы по этому тракту «бегаете»?

      – Дак всю жизнь и бегаем. Я и себя не помню, а всё бегаем. Ишо и до меня… уж каку сотню лет! Да вот, слышь? – Мишка глянул на него через плечо, и Александр Петрович услышал в его словах ухмылку. – Ваши тут, из Рассеи, посля реформы, када земельку-то у них свою отняли, а нашу дали, царь энтот…

      – Александр Второй!

      – Во, он самый! Я не помню, я ишо не родилси, када ваши безземельные тутока всё шли и шли и нашей деревеньки за Байкал-морем не миновали. Один тожеть, как ты, егерем был. Нас двое сразу родилося – двойнята, значит, я да сестрёнка-близняха, дак он мамку с сестрёнкой скрал, а меня отцу оставил, ада́ли перепутал. А отец-то чё, гураньим молоком меня и выкормил. А мамка пропала и сеструха… незнамо где. Вот нас, кто по ту сторону Байкала живёт, гура́нами и кличут. То есть от козы мы, от дикой. – Мишка хохотнул. – Так-то!

      – Да-а! – Александр Петрович тоже усмехнулся. – Интересная история, а посмотри, тракт старый, а верстовых столбов не видно!

      Однако Мишка, видимо, не расслышал вопроса, ударил кнутовищем по оглобле, и маштачок взялся бодрее.

      – Я вот что! – спросил он. – Ты Красноярский город када́ проходил?

      – Больше месяца назад.

      – Больше месяца назад! Так вот, Каплин-инерал…

      «Каппель!» – мысленно поправил его Адельберг.

      – …промашку дал, от Красноярска вниз пошёл по Енисею. Это я всё про ваших, значит, из Рассеи! А пото́мача на Кан-речку свернул, а тама… – Мишка аж присвистнул, – тамо-ка, ваше благородие, не приведи Господь!

      – А что там?

      – Ключей там много, тёплых, вода текёть поверх льда, не замерзая, лёд местами тонюсенький, хруп – и ты в воде, по пояс, а то и выша! А на снег вылезешь, и весь льдом, ада́ли куражко́м, покрываешься. И такой весь Кан. Берега высо-о-окие, чисто столбы, сосна, кедрач. Немудрено поморозиться. Немного оттэда вышло, а каки и вышли, так… И глушь… и Кан – глушь, и вся энта тайга – глушь. На СКАЧАТЬ