Харбин. Евгений Анташкевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ казарм, а в конце 1910 года один из его бывших командиров по Японской кампании генерал Евгений Иванович Мартынов получил назначение на должность командующего Отдельным Заамурским округом пограничной стражи, охранявшим полосу отчуждения КВЖД, и предложил возглавить отдел агентурной разведки 1-й бригады. Так после Японской кампании он во второй раз оказался в Маньчжурии и в Харбин приехал уже с женой.

      Им хватило двух месяцев, чтобы забыть про Петербург. Мерзкий харбинский климат был лучше, чем мерзкий петербуржский, жизнь молодого города была такой же бурной, как их молодость. Однако Мартынова неожиданно откомандировали, когда он схватил за руку нескольких генералов-казнокрадов. Евгений Иванович предложил Адельбергу последовать за ним к новому месту службы, однако Александр Петрович отказался. На это у него были причины: Анна любила его, но ревновала к прежним интрижкам, поэтому им обоим было во благо на какое-то время остаться в Харбине́. Тогда, при прощании, Мартынов подарил ему хронометр с орлами.

      Он покинул Харбин в сентябре 1914 года, и на перроне Анна тихо ему прошептала: «Возвращайся!» Он кивнул и вскочил на подножку уже дрогнувшего вагона, а потом много раз вспоминал этот её наказ. Накануне Александр Петрович получил в штабе казённый пакет с предписанием отбыть фронт.

      От их дома на Разъезжей улице до вокзала ехать было совсем недалеко – через несколько сотен шагов площадь и Свято-Николаевский собор и чуть дальше под горку по Вокзальному проспекту – вокзал. Ни по дороге на вокзал, ни на перроне они почти не говорили, всё было сказано прошедшей ночью. В коляске извозчика он искоса поглядывал на неё, она сидела сосредоточенная и только иногда покусывала припухшие губы…

      «Вот я и возвращаюсь!» – глядя в тёмное окно, думал Александр Петрович.

      Он нащупал в кармане пиджака её последнее письмо с фотографической карточкой сына. Анна писала много, в одном из писем она описала, как в апреле пятнадцатого года заамурцы уходили на германскую войну; она написала о том, что город как будто бы сошёл с ума: улицы, ведущие к вокзалу, заполнились людьми, извозчиками, рикшами, и воинские колонны с трудом проходили сквозь густые толпы; с военными прощались даже китайцы и вели себя как русские – плакали. С особым вдохновением Анна описывала, как махали цветами, кричали, размазывали по щекам слёзы, а за солдатами вдоль колонн бежали дети, и конные подхватывали их, усаживали перед собой в сёдла, а потом спускали на руки к чужим людям, и казалось, что в те дни в городе чужих нет.

      Она писала подробно, и всё, что она описывала, он видел как будто бы собственными глазами; он выучил эти письма наизусть и сейчас, под стук колёс, переживал всё снова.

      Александру Петровичу не спалось, хана выветрилась, можно было выпить ещё и попытаться уснуть, но от аромата китайской водки трудно избавиться. В купе стало светлее, низкие придорожные заросли на пустынной и ровной, как стол, местности от Цицикара до Харбина не доходили до окон вагона; деревья вдоль полотна почти не росли, и нечему было закрывать полную луну, которая неожиданно повисла над СКАЧАТЬ