Харбин. Евгений Анташкевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ берегом плескалась мелкая рыбёшка, крупная оставляла на воде длинные стрелы чуть дальше.

      Кузьма Ильич посмотрел на воду и с грустью сказал:

      – Эх! Сейчас бы с бредешком походить!

      – Даа! Бредешок! Не до него сейчас! Разведите, пожалуйста, огонь, а я схожу принесу картошки, – всё же горячее; завтра дорога будет не в пример тяжелее.

      Адельберг ушёл и минут через десять вернулся, неся в руках два плетёных тростниковых кулька. Тельнов развернул большой белый с цветами Марьин платок и раскладывал на нём снедь. Александр Петрович раскрыл кульки.

      – Это что, картошка? – с удивлением спросил Кузьма Ильич, показывая пальцем на парящие розовые плоды, значительные по размеру, продолговатые и нисколько не напоминавшие привычную ему картошку.

      – Не совсем, конечно, Кузьма Ильич. Это дедушка картошки – батат. Вы ешьте, нам сейчас записываться в гурманы совсем некстати, – ответил Александр Петрович и достал хану. – Выпьете?

      – Увольте! – Кузьма Ильич, глядя на мутную бутылку, сделал брезгливую мину.

      – Как знаете, а я выпью для сна, вчерашнюю ночь насекомые так и не дали заснуть.

      Александр Петрович взял батат, разломил поперёк, поверху разрезал ножом тонкую запёкшуюся шкурку и по разрезу разломил ещё раз – желтовато-розовая мякоть парила.

      – Давайте, Кузьма Ильич, давайте, нам привередничать не пристало.

      Кузьма Ильич взял предложенную ему четверть батата, немного откусил и, морщась, произнёс:

      – Она… он сладкий!

      – Не совсем сладкий, но сладковатый, а вы солью присыпьте. – И Адельберг строго посмотрел на старика. – Это Китай, привыкайте, мы тут надолго.

      После ужина он попросил:

      – Я развеселю костёр, а то мошка заест, и соберу остатки еды, а вы, Кузьма Ильич, вот вам котелок, сходите к китайцам и попросите у них кипятку, дайте им котелок и скажите «кай шуй», запомнили?

      – А из Амура нельзя?

      – Не рекомендую! Идите, Кузьма Ильич, идите! «Кай шуй», не забудете?

      Кузьма Ильич промямлил «кай шуй» и поплёлся к табору.

      Были поздние сумерки, то самое время, когда день кончился прошедшим мгновением и начиналась ночь; когда сумеречный свет почти потух, и преодолевший эту границу огонёк угасавшего костра становился нестерпимо ярким, таким, что стоило от него отвернуться, и глаза любого человека на мгновение слепли. Адельберг взял платок поменьше и, прикрываясь от костра ладонью, стал собирать в него оставшуюся еду – второй батат лежал нетронутый.

      «Ничего, привыкнет! Вспомни, как сам привыкал!»

      Вдруг он услышал сзади быстро приближающиеся шаги, но не успел обернуться, как кто-то навалился на него со спины, придавил к подстилке и начал душить просунутым под горло локтем. Александр Петрович схватил валявшийся на подстилке нож и ударил назад. Напавший охнул, быстро вскочил и, хромая на раненую СКАЧАТЬ