Чернобыль. Страницы жизни и любви. Наталья Николаевна Карпович

Чтение книги онлайн.

      Я пошла в церковь, которая находилась напротив больницы. Вошла, помолилась, поставила свечку. Слезы застилали мои глаза. Выходя из церкви, я купила Сереже крестик. Маленький, золотой на кожаной веревочке. Мне очень хотелось, чтобы он чувствовал, что я все время рядом. Я знала, что он будет в реанимации и меня к нему не пустят, цветы туда тоже нельзя, а крестик ему обязательно передадут. После наркоза он его увидит, и ему станет чуть‑чуть легче, спокойнее.

      Мне говорили, что такие операции длятся долго. Но прошло всего два часа, и наш доктор позвал меня в кабинет заведующего. Все внутри у меня оборвалось, я чувствовала, что сейчас я услышу что‑то самое страшное в своей жизни… Доктор спокойным, мягким голосом начал беседу:

      – Я должен сказать вам правду.

      Ему было тяжело, он не мог смотреть мне в глаза.

      – Да, доктор, только правду, – ответила я.

      Правда была столь ужасна, что все перевернулось. Мне казалось, я сойду с ума.

      Рак, четвертая стадия, неоперабелен. Поздно.

      Если бы слезы и крик могли что‑то изменить! Я плакала, я не хотела верить:

      – Я его люблю, все, что угодно, но только не это, не с ним, нет, нет.

      Доктор, мой милый доктор, я и сейчас слышу ваши слова:

      – Поплачь, девочка, только здесь и сейчас, а потом ты не имеешь права.

      И я плакала, плакала, рыдала.

      – Сколько он будет жить?

      – Очень мало, от нескольких недель до полугода.

      Боже, как это страшно, какая‑то нечеловеческая боль, будто изнутри разрывает тебя на части, и от нее нет избавления. Хочется орать, кататься по полу, биться головой об стену, а жить не хочется. Человек, которого любишь, умирает, а ты ничего не можешь сделать.

      Во мне все перевернулось. Я не могу его потерять, я его люблю, он – моя жизнь. Это самый лучший, самый удивительный человек. Я не могла поверить, что теряю его. Боль пронзила меня. Доктор вышел, я осталась одна, у меня было время хотя бы немножко собраться. Доктор сказал, что я сама надену ему крестик. Но я должна успокоиться. Мы решили ничего не говорить Сереже. Я знала, что мой любимый, дорогой человек не готов сейчас воспринять такую страшную информацию. Он должен восстанавливаться с мыслью о том, что все будет хорошо. А я буду бороться за него. У нас действительно все будет хорошо. Сейчас не время знать ему об испытании, уготовленном судьбой…

      Вошел доктор. Его голос вернул меня на землю:

      – Пойдем, но ты должна держаться.

      Я пообещала.

      – Сережа сейчас спит.

      Мы вошли в палату интенсивной терапии. Мой родной – боже, как я люблю его – спал. Я подошла, стала его целовать, говорить ему шепотом слова любви. Я услышала его голос:

      – Мне больно, где я, где?

      Я погладила его, стала успокаивать: все хорошо, теперь все хорошо. Слезы текли у меня по щекам, я целовала его. Доктор помог надеть ему крестик. СКАЧАТЬ