Грандиозность. Анна Донан

Чтение книги онлайн.

      Как многое можно сделать, когда есть деньги. Ну же и громадина! Он присел на середину скамейки, но через секунду сдвинулся к краю. Пусть кто- то рядом сядет, поболтаю с ним, про то, как здесь было прежде, и что он думает, каково вообще все будет. У старика имелись любимые маршруты, и один из них -приходить и смотреть, как идет строительство. Надо пройтись по свету глазами, запомнить все. Ох, как бы ему хотелось увидеть, что здание достроят… Но тут уж Господь решит.

      Рядом сел светловолосый мужчина среднего роста, лет тридцати пяти или сорока. Одет он был как рабочий, но напоминал скорее актера, который играет роль. В руках у него был пакет с большим сэндвичем и лимонад. Вид у него был угрюмый. Сгорбившись, он принялся жевать, не глядя по сторонам.

      Старик тоже достал свои пакетики с хлебом и молоком, что завернула ему дочь, и неторопливо вкушал. Вкус этих продуктов напоминал о доме, где он рос.

      Фрэнк Миллер, в прошлом эссеист и писатель, а теперь подсобный рабочий, прекратил есть и задумался. Настроение у него было паршивое. Он думал, что ему предложат поработать еще. Эти гроши не сделают его богачом, но хотя бы с голоду не умрет, сможет оплачивать жилье. Но его уволили. Какое невезение! Он, известный писатель, месил цемент и таскал кирпичи, и даже был рад, что нашел хотя бы это место. Но теперь он безработный. Нет, он не будет хныкать. И напиваться не станет, разве что сегодня, чтобы уничтожить весь этот день, полный унижения. Он не пьяница, не как его поганый папаша. Злость и отчаяние переплелись внутри, и так корежили, что он подумал, а может подорвать здесь все? Его, разумеется, поймают, будут судить, а потом казнят. Но зато никаких проблем.

      В эту минуту худой старик, бесшумно жевавший с краю, тихо спросил:

      – Извините, который с час?

      – Не знаю, -буркнул Фрэнк. -Кажется, двенадцать.

      Он покосился на неинтересного соседа. С виду не бродяга, во всяком случае, мочой не воняет. Но тощий то какой… Забыл, небось, когда мясо ел. Фрэнку отломил кусок хлеба с мясом, и протянул соседу.

      – Ешьте. Хорошая еда.

      Старик обрадованно вступил в беседу:

      – Спасибо. Огромное спасибо. Но в моем возрасте, как ни жаль, необходимо отказаться от такой замечательной еды. А вот вам, молодым, мясо полезно, дает силы.

      Фрэнку понравилось его ответ. По правде сказать, ему самому не помешали бы даже два таких бургера. Но если бы дедок поел, он был бы рад. Мужчина себя уважает, если способен помогать другим. Впрочем, если старик наелся куском хлеба, пусть.

      – Извините, вот спросить хотел бы вас… Не слыхали, что говорят, когда здесь все построят? – с интересом спросил старик.

      – А вам что за дело до этой коробки? —

      – Мне нравится, -просто ответил дед. – Я часто прихожу сюда, смотрю. А людей то сколько. Повезло им, что получили работу, в это время. А не вас ли я там видел?

      – Так и есть, -коротко ответил Фрэнк. -я здесь работаю. Но сегодня последний день

      Злость пропала, но навалилась тоска… Он представил себе эти муки, обивать пороги, доказывать, что он способен делать вещи, которые прежде не делал. Мять тесто, собирать фрукты, или еще что- то в подобном роде. А ведь он писатель. Оба его сборника понравились критиками и читателям. Но сейчас ни до книг. Сбережения растаяли, просить не у кого, и ничего радостного нас никого не ждет.

      – Вы найдете себе занятие.

      – Что? -удивился Фрэнк.

      – Вы обязательно найдете новую работу, -утешительно произнес старик.

      Фрэнк оглядел дедка и поморщился. Эта его выцветшая хламида… наверное, он думает, что это рубашка. Надо же, бродяга мне советы выдает.

      – Что ж себе не нашел, старик?

      – Я много трудился. Более полвека. Почитай, всю жизнь проработал на одного хозяина.

      – Ваш босс такой же кровосос-капиталист, как все они. Мог бы и получше о таком преданном работнике позаботиться.

      Старик улыбнулся всеми своими морщинами.

      – Что вы, с хозяином повезло. Я видел от него много добра. Бывало, конечно, что он штрафовал. И было за что. Ох и обижался я тогда, овечка невинная. Ведь в себе -то греха никто не замечает. Но жена моя, а она умнее не бывает, всегда в такие минуты мне говорила, знай терпи. Все поменяется к лучшему. Ибо «не навеки гнев его, но навеки милость».

      – По виду вашему не сказать, что вам хоть что -то платили, – едко заметил раздраженный эссеист.

      – Священник и мать меня учили, что следует вести себя экономно, -беззлобно ответил пожилой человек, оглаживая острые коленки в поношенных брюках.

      Писатель подумал, СКАЧАТЬ