Крепкий Турок. Цена успеха Хора Турецкого. Михаил Марголис

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ то-то и то-то. Он бесстрастно выслушивал и коротко резюмировал: «Ну, и хорошо», после чего переключался на телевизор или уходил куда-то гулять. Без спешки, без резких движений…»

      Даже сегодня, когда имя Михаила Турецкого красуется в Википедии среди десятка самых известных воспитанников хорового отделения училища имени Свешникова, рядом с именами его великих предшественников и наставников: Юрловым, Мининым, Поповым, Михаил Борисович долго ищет ответ на вопрос: «Жалеет ли он, что тогда не уехал с Баршаем?» Растягивая слова, Турецкий размышляет: «Как сказать… Кажется, и тут у меня все относительно удачно сложилось. Если бы уехал, наверное, не был бы сейчас народным артистом России, а на Западе мог остаться заурядным музыкантом. Но возможно, и наоборот: стал бы главным дирижером Нью-Йоркского симфонического оркестра! Всю жизнь мечтаю дирижировать серьезным американским оркестром с мощными спонсорами, знаменитыми исполнителями. Играть Вагнера, Малера. Но как уж есть, так и есть…»

      Вагнер, Малер, а еще Гайдн, Моцарт, Бетховен, Римский-Корсаков, басовый ключ, скрипичный ключ… Турецкий читал сей перечень, как «список кораблей». До окончания хорового училища он был «поглощен учебой, желанием поступить в институт и сколь возможно наращивал свою «поступательную мощь». «Я фанатично штудировал классику, – поясняет Михаил, – и ни о чем более не грезил. В общем – профессиональный идиот. При этом ведь требовалось проходить еще и общеобразовательную программу».

      «Идиотическая» концентрация на учебном курсе плюс определенная герметичность однополой, узкоспециализированной школы, некоторыми чертами напоминавшей суворовское училище, конечно, притормаживали взросление Турецкого, сводили к минимуму его соприкосновение с «внешней средой», в которой бурлила иная жизнь, почти не проникавшая в Мишину «хоровушку» и родительский дом.

      «Во второй половине 1970-х до меня стали долетать отголоски информации о западной культуре, – говорит Михаил. – Удавалось иногда послушать «Голос Америки». А однажды заехал в гости к своему двоюродному брату, и он мне поставил запись культовой рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда». Это было потрясением! В училище нам о таких вещах никто не говорил, словно их не существовало. Для наших дидактичных педагогов подобное творчество было, видимо, чем-то сродни андеграунду. И они его всерьез не воспринимали. Скажу больше, году в 2002-м я, уже зрелый артист, вновь встретился со своим дядей Рудольфом Баршаем и сказал ему, что люблю слушать и исполнять разнообразную музыку: фолк, рок, оперетту, мюзикл, даже «блатные» песни. Он ответил: «Для меня всего этого не существует. Есть только классика».

      В период пребывания в училище некий эстетический дуализм в Михаиле наверняка зарождался (уловим он в нем и сегодня). С одной стороны, для него появились: Йэн Гиллан, «забугорное», глушимое радиовещание, первый опыт прочтения в «самиздатовском» варианте «Мастера и Маргариты», с другой, оставались кипы сложных академических партитур СКАЧАТЬ