Рука Одиночества. Николай Константинович Дитятин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Ну, слава богу, подумал Никас. Хочет мне что-то поручить! Я как чувствовал. Удачный день. Удачный день!

      – Передай ему, что я сейчас буду. Минут двадцать, это максимум.

      – Хорошо.

      Журналист опустил руку с телефоном и позволил себе выдохнуть.

      Притаившийся за углом нищий внимательно наблюдал за странным светловолосым человеком. Он услышал, как снова зазвонил телефон и испуганно вжался в стену, когда мужчина издал отчаянный вопль. Бродяга съежился под его взглядом.

      – И-и-ах, – его схватили за грудки.

      – Ответь! – прохрипел светловолосый, глядя ему в глаза. – Ответь на звонок.

      – Я же не знал шо ваш, не знал же! – слабо защищался бродяга.

      – Ответь на звонок, получишь еще денег! Просто ответь и скажи мне, слышишь ли голос!

      Светловолосый не шутил. Это можно было понять хотя бы потому, как звонко клацали его зубы. Бродяга покорно взял трубку и принял вызов грязным пальцем.

      – Здрастье, – сказал он. – Алло-у. Алло, говорите. Алло-у?

      – Ну? – спросил человек шепотом.

      Маргинал с глубокомысленным видом поглядел вверх. Обмирая от нехорошего предчувствия, незнакомец сделал то же. В сером небе летали редкие вороны.

      – Не слышно ничего, – сообщил испытатель. – Шипит. Не говорит никто.

      Странный человек как-то сразу обмяк и отпустил его, отдав второй полтинник. Он закрыл уши ладонями и негромко сказал что-то вроде: настрой, главное настрой. И пошел обратно к машине.

      – А телефончик-то, – окликнули его.

      – Оставь себе, – мрачно ответил светловолосый.

      И уехал.

      Бродяга впал в искреннюю новогоднюю эйфорию.

      Известно, что радость его была недолгой, но почему именно, история умалчивает. Возможно, это как-то связано с тем, что на его затвердевшую от грязи шапку села сиюминутно явившаяся бабочка.

      Ее крылья стали крайне недружелюбной окраски.

      Если бы издательство журнала «Экватор» описывал восточный поэт с халвой в бородке, могло бы получиться что-то вроде:

      О, почтенное здание!

      Пять раз ты наполнено достоинством и надежностью. Пять раз ты прекрасно, пять раз неповторимо. Пять раз я поднимусь по твоим стройным лестницам. Пять раз спущусь. Твои коридоры светлы и прекрасны ровно полоса восхода. Окна твои ясны и прямоугольны, как самые лучшие окна светлы и прямоугольны. А в туалетах всегда есть бумажные полотенца. Врата в твой желанный вестибюль, столь волнующий и жаркий, да распахнутся от удара ноги Никаса Аркаса.

      Пожалуй, на этом поэт бы остановился, потому что вышеупомянутый человек выглядел недостаточно претенциозно для популярных эпитетов. Лучше всего его описал бы какой-нибудь мэтр остросюжетного триллера или ужасов.

      Глаза Никаса светились болезненной манией, – написал бы он темной ночью, вдохновляясь странными звуками из собственного погреба. Рот скривился в странном смешении улыбки и отвращения. СКАЧАТЬ