Война в костях моих. Марк Бойков

Чтение книги онлайн.

      – Не скажет, – воспротивился Боря.

      – Скажет.

      – Не скажет.

      – Скажет.

      – … – Борис уже не мог дальше говорить.

      Он заревел навзрыд. От беззащитности. Из-за того, что моя уверенность в матери выбивала из-под него последнюю опору. Изредка так плакал и я.

      Во мне все похолодело. Оттого, что все получилось не так. С покупкой хлеба, дележкой, присвоением. Съеденный кусочек не прибавил сытости, а обиду нанес. Мне стало жаль брата. Я поднял брошенный ломтик, обдул его со всех сторон, снял с него ниточку и протянул брату.

      – Боря, Борь, возьми, поешь! Я больше так не буду!

      – Все равно маме скажу, – ответил он, судорожно всхлипывая.

      – Пойдем на базар, – предложил я, – пока баба Маня спит.

      У меня созрел выдающийся план: что-нибудь найти, может, вкусное и целиком, полностью отдать братику.

      – Не буду с тобой водиться! Ты плохой, – ответил братик.

      Но уговоры подействовали. И на базаре кое-что нашлось. Что – не помню. Однако маме Бориска ничего не сказал. Просто забыл. В детстве все раны зарастают быстро. Да и я помог этому.

      Вечером за ужином мать достала из своего узелка точно такой же кусочек хлеба, какой мы уже съели. Я оторопел: мне даже показалось, что он от той же буханки, что нам вручили у фабрики, с той же блестящей, как у ворона крыло, корочкой.

      – Мам, – спросил я, – а сколько здесь килограммов?

      – Да нет же, здесь всего сто грамм, – ответила она. – А вы что, свое не съели?

      – Съели, – ответил я… и густо покраснел.

      Так состоялось мое первое крещение общей мерой, заронившее начальные ростки нравственности, соизмерения своих желаний и чужой боли. Война шла жестокая, по всем фронтам. Понимать мир приходилось раньше, чем мы к этому были готовы.

      По миру

      Хлеба выпадало все меньше и реже. Уже и сто грамм бывало не каждый день.

      Взрослые становились сумрачнее. Улыбались редко. Почти перестали заигрывать с нами, детьми, и чаще проходили безучастно, даже мимо плачущих. Впрочем, и плакали мы реже.

      Только погода стояла независимая, нарочито хорошая. Словом, бабье лето. Поэтому нам не сиделось и круги нашего обитания расширялись. Мы наши добрую делянку с горохом в заброшенном огороде сгоревшего дома. Набирали стручков куда только можно, домой приносили, мать угощали. За это она нас хвалила, кормильцами называла.

      Дома, однако, я стал примечать, что баба Маня чаще обычного заговаривает с нашей мамой и при этом поглядывает на меня. Тревога моя спадала, когда я видел, что мать отрицательно покачивает головой. Но однажды она серьезно посмотрела на меня и сказала:

      – Марик, ты можешь некоторое время пожить без меня?

      – Как это? Что ли, ты уходишь?

      – Нет, я с Борей здесь останусь, а ты с бабой Маней пойдешь. Ненадолго. Если дожди начнутся, сразу вернетесь.

      – А СКАЧАТЬ