Кот-Скиталец. Татьяна Мудрая

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ либо свернутым бутоном, зародышем иного бытия, нам здесь незнакомого. Не только конец, но и начало жизни.

      – Училась я вашей философии, училась, муженек. Что-то последнее время я от вас слышу одни потусторонние премудрости. А для меня актуально то, что рутены зовут социологией и этнологией. Ты же меня втолкнул во вполне посюсторонние проблемы.

      – Вот и решай. Силы у тебя предостаточно.

      – Ох, и на что я тебе вообще сдалась, инопланетное пришей-кобыле-хвост! Я же чужачка была и ею останусь. Вот Серена – та, хоть и не до конца понятная, но насквозь своя. Откуда ты взял, что уйдет?

      – Кхонд, вставший на дыбки – вот и все, что она есть, и точка. Кхонд, чьи задатки рассмотрены в увеличительное стекло. Парадоксальный кхонд, вывернутый наизнанку.

      – Ну… Боюсь думать.

      – То-то, что боишься. Видишь – и робеешь перед увиденным. Ты хоть помнишь ее отца? Мужчину, который ее в тебе сотворил. Глядя на вас обеих, можно подумать, что Серена зачата от лунного света!

      Отца? Какого? Я смутно припоминала нежного, вспыльчивого и слегка инфантильного сорокалетнего мальчика, который сделал мне того прежнего ребенка (девочку? мальчика?) и умер. В этой реальности не было ему места, как не оказалось в той, откуда я пришла.

      – Ладно. Примем мужа за неучтенный фактор, – смилостивился Арккха. – Я так думаю, он записался в Серене так же, как и вся ее родня. Интересно, а то, чему я тебя сейчас учу, ей уже не передастся или, может быть, все-таки…

      – Слушай и запоминай, – сказал он после паузы. – Как говорят рутены о своем Лесе?

      – Легкие планеты. Они обновляют и порождают воздух, которым дышат все Живущие вплоть до них самих. Часть единого природного организма.

      – Точно: однако для нас он значит куда больше. Впрочем, вы вряд ли способны понять свой Лес до конца. Лес – сердцевина цветка, лепестки которого – земные царства. Яйцо, в котором зреет мириад семян, зародышей этих царств. Очаг животворного пламени, которое переплавляет все формы в смерти и извергает в жизнь обновленными. Это диковинные формы, иногда прекрасные, порой ужасающие, и мы видим лишь ничтожную часть из них, потому что не всегда присутствуем сами. Скажи, почему ты не испугалась нашего лесного дома и нас самих? Я ведь понял: волки у вас – убийцы голых двуногих и кротких, поросших шерстью.

      – Наверное, я верхогляд и фаталист по своей природе, Арккха. Простак, как говорят, по одному недомыслию просочится невредимым там, где умный храбрец сломит голову. Рутены часто боятся гигантских обезьян, да и маленьких, с такими цепкими лапами; бродячих собак, лошадей, крыс, даже кошек. А я – никогда. От вида змеи как-то жуть взяла – так быстро скользнула мимо; и то по незнанию. Ведь красиво, когда малая коата струится по камню ручьем холодного серебра…

      – Ты права и в то же время ошибаешься. Нет, просто не умеешь взглянуть в глубь творения. Но это вовсе не мое дело – судить тебя! Змеи, как и все лесное, не добры, не злы, не прекрасны, не уродливы – они просто есть, и твои понятия любви-ненависти к ним неприложимы. Но – и это странно – андры ненавидят: не только созданий, а, кажется, самую оболочку Леса, хотя им кормятся, им дышат и сами прекрасно СКАЧАТЬ