Собрание сочинений. Том 4. Евгений Евтушенко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в прорву переправы.

      И «мессер» им не пел за упокой…

      Да, мы были детьми во время войны, но «мессеры» пели и за наш упокой, ибо столько детей было ими убито… Как было можно упрекать наше поколение в том, что мы не воевали? Это было так же вопиюще несправедливо, как если бы кто-то стал обвинять поколение Н. Грибачева в том, что оно не воевало в гражданскую войну!

      Цитирую далее:

      И хоть борьба кипит на всех широтах

      И гром лавины в мире не затих,

      Черт знает что малюют на полотнах,

      Черт знает что натаскивают в стих…

      Есть такая хорошая пословица: «Не бей лежачего». Так нравственно ли было, Николай Матвеевич, в то время, когда глава правительства оскорблял молодых художников и писателей, вы, вместо того чтобы по-отцовски их защитить, еще и добивали – лежачих. Ведь Хрущев, находясь на пенсии, извинился за это. А вот вы – нет. Цитирую вас далее:

      И, по зелености еще не зная,

      Какая в этом пошлость и тоска,

      Подносят нам свои иноизданья,

      Как на вершину славы пропуска.

      Но у кого же из молодых поэтов тогда, в 1963 году, выходили эти «иноизданья»? Да только у тех четверых[5], изображенных на обложке «Огонька». Значит, по ним вы били, по ним, Николай Матвеевич, и, как доказали своим письмом-поправкой, начали атаку, а мы лишь отбивались.

      Да и как же было не защищаться, если дальше в вашем стихотворении шли почти оскорбительные строки:

      Нога скользить, язык болтать свободен,

      Но есть тот страшный миг на рубеже,

      Где сделал шаг – и ты уже безроден,

      И не под красным знаменем уже…

      Зачем же было ставить под политическое сомнение сразу стольких из поколения лишь потому, что они не воевали и писали свои стихи и картины так, как не нравилось вам? Как человек, получивший после двух Сталинских премий высшую в стране, Ленинскую, за журналистский репортаж о поездке Н. С. Хрущева в США, вы должны бы, казалось, помнить, что происходило на этом «каком-то – сейчас не помню – совещании в Кремле». А там происходила борьба за неотвратимо зарождавшуюся в недрах нашего общества гласность – и борьба против этой гласности. К сожалению, как доказывает цитируемое мной стихотворение, вы были тогда не на стороне гласности, якобы охраняя безопасность нашего общества от якобы сотрясателей его основ из преступно «невоевавшего» поколения.

      Сейчас гласность становится нормой жизни, и это веление самой истории. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сведение счетов. Все мы совершаем ошибки – от них не было свободно ваше поколение и не свободно мое. Свою фактическую нечаянную ошибку я признал. Но не лучше было бы, если бы и вы, ловя меня на ней, нашли в себе мужество признать хотя бы одну свою прошлую ошибку?

      1987

      Собственное счастье на чужой крови?[6]

      Читатель петрозаводского «Комсомольца» упрекает меня (а имеются в виду, очевидно, и другие писатели) СКАЧАТЬ