Лейла. Мара Палпатина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ответить. Хотя в моем мире все вполне искренне считают, что счастливы.

      Ну что же, ничего не поделаешь; придется, конечно, поплавать в этой ванильной луже по имени «Пинк-шоу». Но зато у меня есть три вечера на мои собственные развлечения, дающие мне иллюзию если не счастья, то удовольствия.

      Глава 2: Sans contrefaсon

      Раз мне надо выбирать

      Твердо вам могу сказать

      Без увёрток и вранья

      Мальчик я, да мальчик я

      За весь мир, за все дары

      Не сниму свои штаны

      Без увёрток и вранья

      Мальчик, да мальчик я

      Эмма Вурхисс, «Без обмана» (перевод)

      В общежитии я занимала одинарный бокс, который так и назывался, «холостой», а Дженни с Лиз уже давно переселились в двойной, так называемый коттедж. У них было довольно много удобств: ванна с паровой баней, комбинированная стиральная машина (я ей пользуюсь, чтобы не ходить в общественную стиралку, которая, как и все помещения, где собираются во внеучебное время студенты, моментально превращается в клуб знакомств), собственный балкон, а, главное, кухню! Самое смешное, что ни Дженни, ни Лиз не умеют готовить. Вообще, в наше время этим талантом мало кто может похвастаться; а зачем, если есть готовый фаст-фуд, приготовленный рабочими или кафе, где работают кулинары-специалисты? Но на кафе нужны довольно большие деньги, а фаст-фуд мне лично не то, чтобы в горло не лезет, но, если есть выбор, я лучше сама чего-то приготовлю. Это дерьмо из планктона, водорослей, гидропонного риса и прочих хай-тек продуктов, с моей точки зрения, есть может только очень голодный человек. Тем не менее, абсолютное большинство студентов, да и не только, питаются именно фаст-фудом.

      Так что на их кухне хозяйничаю я, ухитряясь наготовить на нас троих. И это при том, что кулинарной специализации у меня, естественно, нет. Чудеса, да и только. Возможно, все дело в моем первом воспитателе: моя кураторша была родом из маленького городка у самого Ледника; она не только сама прекрасно готовила, но и нас, пятерых тачи научила. Впрочем, она научила нас многому из того, чего не учили других гендернераспределенных.

      Когда я ее вспоминаю, я чувствую какое-то странное, щемящее ощущение – не горечь, не тоску, а что-то одновременно радостное и грустное. В одной книге (мы называем этим архаичным словом файлы, не адаптированные для прямого восприятия мозгом; их читают, как текс) я нашла слово «ностальгия». Объяснение этого слова, как водится, ничего не объяснило («рудиментарное чувство тоски по месту или обществу, к которому привязан») и я решила, что это именно она.

      Моя кураторша часто говорила нам о Холоде. Именно так, Холоде с большой буквы. Она рассказывала нам, что у Ледяной стены по-другому воспринимаешь мир. Этот мир, а, особенно, жизнь человека становятся хрупкими, как промерзшие насквозь ветки деревьев, как вымороженные пальцы (на ее левой руке не хватало трех пальцев; СКАЧАТЬ