Рассказы бабушки Тани. Книга вторая. Татьяна Глебовна Раутиан

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Сто пудов – это полторы тонны примерно, 1600 кг. А в гектаре 10 000 квадратных метров. Вот прикидываем, сколько зерна в квадратном метре, сколько поклонов с серпом, чтоб получилась буханочка. Теплая, вкусная, ничего нет вкуснее, и хочется съесть ее сразу.

      Бригадирша ходила. Сорвет колосок, посмотрит, пожует – нет, не готова еще. «Молочная». За несколько дней рожь пожелтела вся. Вот и готова. Нам снова дают урок. Показывают, как жать, как снопы вязать, как копны ставить, чтоб не осыпались, чтоб от дождя не промокли. Смотрим. Слушаем. Стараемся. Древняя технология, бережная. Зерно не осыпается, и солома не мнется. Ведь солома – это еще и новая крыша. Мятая не годится. Это не так, как комбайны работают – те и солому ломают, и в поле керосином воняют…

      Молотилка и рябина

      И молотить пришлось. На бугорке – четыре столба и крыша. Под ней – молотилка и веялка. Кто ручку крутит, кто снопы распутывает и в молотилку сует. Молотилка – самая опасная женская работа. Если волосы, или платок, или что-то еще в нее попадет, то может всю туда затянуть. А там, внутри – мясорубка.

      Рядом с этой молотилкой – дерево, рябина. Ягоды крупные, розоватые. Горькие, конечно, но не очень. Есть можно. Едим и домой прихватываем.

      Очень вкусно!

      Деревенские мужчины

      Мужиков настоящих в деревне совсем не осталось. Или старики, или дети. Подростки, которым по пятнадцать, – парни уже считаются. За нами, городскими, ухаживают. Угощенье вечерами в окно бросают: семечки, турнепс. Турнепс – это кормовая культура. Для скота. На вкус – редиска, по форме – морковка, по весу – килограмм, а то и два. Вкусно до невозможности. Сочная и не такая горькая, как редиска.

      Ухажеры частушки нам поют. Неприличные до смеха. Помню их, но не решаюсь написать.

      Одного «мужчину» я забыть не могу. Он еще и не парень даже, ему двенадцать лет, а на вид – десять. Отец убит на фронте, мать инвалидка, работать не может, младше него еще трое. Он их кормилец. Всю мужскую работу работает – и с лошадьми, и все остальное. Красоты – ангельской. Есть картина «Портрет сына» у художника Тропинина (который сам был крепостной). Такой же нежной красоты мальчик. Да и просто похож. Но у того был отец. А этот наш – сам кормилец. В деревне его уважают и величают по отчеству. Самостоятельный. Двенадцать лет. Мужик. Кроме него некому семью тянуть. У многих и такого нет.

      Баретки

      Лето короткое. Сентябрь к концу подходит, а полевые работы еще не кончились. В Ленинграде нам велели брать с собой сандалии. Но я взяла то, что было, – баретки. Кто теперь знает, что это такое? Это по форме мужские полуботинки, но не из кожи, а из брезента, точнее, из тряпки, отдаленно похожей на брезент. И как-то незаметно оказалось, что брезент этот рвется, пальцы лезут наружу. Надо бы поберечь обувку – домой-то в октябре. Начинаю беречь в сентябре, когда уже и беречь-то там почти нечего. Хожу босиком. По стерне. Знаете, что это? А это засохшие жесткие острые СКАЧАТЬ