Наследник. Марк Арен

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ зная об «орднунге» и понимая, что если на переговорах обсуждалась судьба семьи Николая II, то об этом что-то должно быть указано в договоре, я перелопатил его вдоль и поперек, но тщетно. А в то время я работал над докторской и часто встречался с проректором Московской государственной юридической академии Сергеем Кашкиным, тем паче что у него тогда училась моя жена.

      И как-то раз он свел нас с ректором академии Олегом Кутафиным. Слово за слово и только я обмолвился о Брест-Литовском договоре в контексте судьбы царской семьи, как Кутафин, наморщив лоб и задумавшись, сообщил, что при заключении Брест-Литовского договора 1918 года германская сторона добилась согласия советской стороны предоставить возможность выезда из России не только военнопленным и другим подданным Германии, жившим на ее территории, но и потомкам бывших немецких эмигрантов!

      Во мне сразу проснулся научный работник. Покопавшись в библиографии диссертаций по праву раннего советского периода, я нашел ссылку на подписанный в Брест-Литовске Русско-Германский дополнительный договор к Мирному договору. Он содержал специальную главу № 6 под названием «Забота о реэмигрантах», ст. 21 которой давала гражданам договаривающихся сторон, «которые сами или их предки являются выходцами из территории противной стороны», право возвращения на родину[4]. А ведь ни с одной из других договаривающихся сторон – Австро-Венгрией, Болгарией или Турцией – такого соглашения подписано не было.

      Я оказался прав. Орднунг есть орднунг. Возможно, немцы не изменили себе, даже имея дело с временными, как всем тогда казалось, большевиками, создав для себя, для них и для царской семьи юридическое основание для их эмиграции.

      Что дальше? А дальше, со слов Роберта Вильтона, давнишнего корреспондента «Таймс» в Петрограде, с секретной миссией вызволения из Тобольска царской семьи туда особым комиссаром за скрепою секретаря ЦИК армянина Аванесова был отправлен Василий Васильевич Яковлев, который какое-то время жил в Берлине. В романе он фигурирует также как «товарищ Антон». Долгое время этот человек оставался загадкой. Вокруг его имени рождались легенды. О нем писали и как о боевике, соратнике Сталина и Камо, и как о таинственном суперагенте разных спецслужб. Доктор исторических наук Генрих Иоффе был одним из немногих, кто долго шел по его следам. И однажды в его квартире раздался телефонный звонок от дочери того человека, сведения о котором он разыскивал. Привезенные ею документы хранятся в Государственном архиве РФ.

      Настоящее имя этого таинственного человека – Константин Мячин, член партии большевиков с 1905 года. Один из руководителей уральских большевистских боевиков-экспроприаторов, главной целью которых был захват крупных сумм денег для нужд партии. Без убитых и раненых такие дела не обходились. В 1908 и 1909 годах участвовал в экспроприациях на станции Миасс, о чем Максим Горький поведал в романе «Жизнь Клима Самгина». Затем под именем Василия Яковлева выехал за границу.

      В Россию его вернула СКАЧАТЬ