Баллада о бомбере (сборник). Михаил Веллер

Чтение книги онлайн.

      – Позвольте. Но ведь это полководческий орден. Давали от командиров корпусов.

      – Командование сочло.

      – Командование – это кто?

      – Маршал Гречко.

      – А прямо тридцатого же апреля – это как возможно?

      – А еще в воздухе.

      – ?! Простите… не понимаю. Это как?

      – А он наблюдал. По рации: «Кто в воздухе?» Отвечаю: «Полк майора Богданова». – «Орден Кутузова второй степени, майор».

      – Иван Григорьевич, – говорю, – сколько же у вас всего боевых орденов за войну?

      – Что, – говорит, – ордена. Давайте за ребят выпьем.

      И встал. Заплакал.

      Глава вторая

      Гадская это работа – бередить больное. Бойцы вспоминают минувшие дни – это праздник специфический…

      Высморкался Богданов, извинился. Продолжает исполнительно докладывать:

      – Восемь орденов и семь медалей. Не считая того, что уже в мирное время.

      – А какие ордена?

      – Ленина, два Боевых Красных Знамени, два Отечественной Войны, первой и второй степени, и еще одна Звездочка. Кроме тех, что говорил уже.

      – Иван Григорьевич, – говорю, – это ведь большая редкость, чтобы боевой летчик прошел всю войну от первого до последнего дня.

      – Да, – говорит. – Это редко бывало.

      – Сколько у вас боевых вылетов?

      – Сто пятьдесят шесть.

      Вот тут профессионализм мой подослаб и сменился личным уже, живым уважением. Да ни хрена себе, кто понимает!

      – Простите, – говорю, – так а… вы… получили Героя Советского Союза?

      – Нет.

      – Но ведь, если не ошибаюсь… штурмовикам и бомберам давали Героя по боевым вылетам – сначала за пятьдесят, а с сорок третьего за сто вылетов?

      – Совершенно верно.

      – Ну так?

      – Были некоторые обстоятельства.

      Значит. Советский истребитель имел запас прочности на пятьдесят-шестьдесят боевых вылетов – часов пятьдесят в воздухе. Больше не требовалось. Столько почти никто не жил. Раньше сбивали. Если кому вдруг дико везло – ему было дешевле дать новую машину. Средняя продолжительность жизни советского истребителя в войну – шесть вылетов.

      Авиация союзников при налетах на Германию теряла за вылет в среднем пять процентов состава. Двадцать вылетов – сто процентов. Норма для американских экипажей была двадцать пять вылетов. Уцелел – домой. Пять последних вылетов летчики называли «за чертой смерти».

      Это при том, что союзники всячески берегли свою живую силу. В отличие от нас. Которые цену выполнения приказа признавали только одну – любую. А из всех мер наказания за невыполнение преобладала также одна – высшая.

      Константин Симонов в военных дневниках признается, что всегда хотел слетать в боевой вылет на бомбардировщике, да боялся; а пересчитывая возвращающиеся назад машины, жалел, что все же не решился.

      И вот простецкий скромный СКАЧАТЬ