Баллада о бомбере (сборник). Михаил Веллер

Чтение книги онлайн.

      Луна светила вовсю, бросая на поляну причудливые зубчатые тени сосновых вершин. При ее свете трое придирчиво исследовали Гривцова, похлопали, обыскали.

      – Из лагеря, говоришь, бежал? – с издевкой произнес тот, кто приказал выходить, хотя Гривцов еще ничего не говорил. – А вот сейчас проверим, из какого такого лагеря.

      – И отправим обратно, – пообещал хриплый бас. В руках обладателя баса был короткий немецкий карабин.

      «Полицаи? Неужели продала? Или проверка, провокаторов боятся? Не шлепнули бы под горячую руку…»

      – Закурить дайте, ребята, – попросил Гривцов.

      – Курить у самих нема, – ответил третий, по голосу – совсем мальчишка.

      «Тогда – не полицаи. Те должны от немцев курево получать».

      Допрос был краток.

      – Когда бежал?

      – Шесть суток назад.

      – Где сидел?

      – Аэродром обслуживал.

      – Немцев обслуживал, сволочь… Что делал?

      – На бензозаправщике.

      – Как бежал?

      – Рванул через шлагбаум.

      – Почему не пристрелили?

      – Стемнело уже. Били по скатам. Я выпрыгнул на повороте – не заметили.

      – Почему не гнались?

      – Бензозаправщик на мост влетел, рухнул и взорвался. А я – ползком к реке, и вплавь.

      – Складно врешь.

      – Да не вру я, ребята! – взмолился Гривцов.

      Басистый с карабином мирно прогудел:

      – Ладно… Брось ему душу мотать, Яшка. Все сходится ведь.

      Яшка возразил:

      – А руки я ему все-таки свяжу!

      К утру Гривцов увидел партизанский лагерь.

      В его представлении партизанский отряд был чем-то вроде усиленной отдельной роты, напичканной подрывными средствами. Партизанский отряд оказался: два десятка человек, в возрасте от пятнадцати до пятидесяти, одетых кто в нашу форму, кто в немецкую, кто в штатское. Столь же пестрым было вооружение: от крупнокалиберного авиационного пулемета Кольта, добытого не иначе как с нашей сбитой «Аэрокобры» или «Тандерболта», до обшарпанного обреза, сделанного из трехлинейки еще в гражданскую войну, вероятно. Лица небритые – а чем особенно-то побреешься? Отношения не военные, а скорее, какие-то домашние: «Петька, вали в караул – сегодня твоя очередь! – Почему я! – Давай-давай!»

      Над землянками поднимались в утреннем туманце уютные дымки. Пшенной кашей пахло, оружейной смазкой, крутым мужицким духом; пила повизгивала где-то рядом.

      Командир, озабоченный бородач в ватнике, жестом велел вести Гривцова к нему. В прокопченной землянке сели за дощатый стол. Гривцов коротко изложил свою одиссею.

      – Хлебнул, браток, хлебнул. – Командир пошарил в ящике, достал кисет и самодельную деревянную трубочку. – На, покури. Заслужил.

      И пока Гривцов с наслаждением окутывался дымом крепчайшего самосада, СКАЧАТЬ