Адашев. Северские земли. Сергей Волчок

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Стихами новорождённый не ограничивался – периодически он сам для себя работал диджеем, прокручивая в голове одну песню за другой.

      Справедливости ради, пялиться в потолок было ещё не худшим наказанием – всё равно первые недели видел он из рук вон плохо – лишь какие-то размытые серые пятна, а хорошо различал только свет и темноту. Но вот слышал он с самого начала прекрасно.

      И потому самым худшим наказанием для него была кормилица.

      Вот её он ненавидел лютой ненавистью.

      В кормилицы ему взяли девку из соседней деревни, которая «принесла в подоле» незнамо от кого, да младенец родами волею божию помер – более чем обычная история в те времена. Вот тут-то её, пока молоко не пропало, и отправили в боярские палаты кормилицей.

      С молоком у неё и впрямь было более чем хорошо. Там было два резервуара такого размера, что крошечному Ждану можно было не только питаться, но и – он подозревал – принимать ежедневные молочные ванны.

      К сожалению, по всеобщему закону равновесия, наделив данную особу выдающимися молочными железами, природа урезала выдачу во всём остальном, начав, как обычно, с головы.

      Проще говоря, по мнению Ждана, она была тупой как курица, но говорливой как сорока. Весь день она трещала без умолку и от этих разговоров у Ждана уши вяли.

      А слушать приходилось постоянно, потому что, кроме кормилицы, он видел разве что мать (но не очень часто, ей надо было заниматься хозяйством и вести дом), отца (ещё реже) и пару дворовых девок. Всем остальным на женскую половину – а именно там жил Ждан – ход был настрого заборонен.

      Зато кормилица была с ним неотлучно и щебетала безостановочно, а так как говорить, кроме как с подопечным, ей было не с кем, в своих монологах она обращалась исключительно к нему. Клуша (кормилицу звали Лукерьей, и Ждан с мстительным удовольствием переименовал Лушку в Клушу) считала, что, попав в кормилицы, она вытянула счастливый билет. Поэтому она по тридцать раз в день рассказывала Ждану, как плохо было в деревне, где ей приходилось работать от зари до зари, и как хорошо здесь, где она «живет барыней», и всех забот у неё – следить за одним-единственным барчонком, который целыми днями «спит что твой кот», да «сопит в две дырочки как поросёнок». По тридцать раз в день – не преувеличение, Клуша была адептом секты верующих в то, что история, рассказанная дважды, становится в два раза интереснее.

      Второй её любимой темой были мечты о том, как она найдёт здесь себе какого-нибудь мужика – «вдовца али ещё кого, кто порченную возьмёт» – женит на себе и будет жить с ним долго и счастливо.

      Разговоры на эти темы Ждан любил больше, но вовсе не потому, что сочувствовал матримониальным планам своей «молочной кухни», как он её называл. Нет, просто когда на Клушу находило настроение «уж замуж невтерпёж», она усаживалась у окна и выцеливала, как из снайперской винтовки, своими немного раскосыми глазами всех проходящих мимо мужиков. При этом она в деталях описывала стати каждого, сопровождая описание своими подробными и донельзя пошлыми комментариями.

      Вот СКАЧАТЬ