Заветы Ильича. Сим победиши. Владлен Логинов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ – почти вбегает. Он спешит: только что кончилось одно заседание, теперь начинается другое. На ходу ест, наливает стакан чая, быстрым и особо характерным жестом перевертывает одну из книг… бегло и быстро, сощурившись, перелистывает ее.

      И в этих приемах видна прочно установившаяся манера обращаться с книгой, сразу схватить и прикинуть ее в уме. Такие жесты вырабатываются только в результате долголетнего сожительства с книгой.

      Горький немного исподлобья наблюдает и присматривается к Ленину. У Ленина по обыкновению светятся глаза.

      Как будто должно быть наоборот. Глаза Ленина переместить бы к художнику Горькому, а “догматик” и “схематик” должен получить мало выразительные, водянистые глаза А. М. Горького.

      Горький угловат, высок, утюжен, нескладен, молчалив, неподвижен. Ленин, по-каратаевски, кругл и проворен, наэлектризованный живой комок….

      Изданы книги отменно хорошо, и это радует Горького. В руках у Ленина прекрасный сборник индийских сказаний и легенд, подобранный Горьким с большим мастерством и вкусом.

      – Да, да, – соглашается Ленин, – превосходные издания, только поменьше бы беллетристики и побольше деловых книг. А то вот голод у нас и разруха. С ними нужно разделаться в первую очередь.

      – Да ведь дешевка, Владимир Ильич, – убеждает М. Горький, – пустяки, копейки…

      – Золото, золото ведь идет на это. А золота нет…

      Две правды, две истины. Но не о хлебе едином жив будет человек. Конечно. Но когда хлеба нет, совсем нет? Нет, пусть сначала хлеб, паровозы, мануфактура, а затем беллетристика. И за этим, якобы узким практицизмом, за этой деловой сухостью чудится большая любовь и горячее чувство к страдающему трудовому человеку».

      Позднее Александр Воронский дописал: сталкиваясь с реальной жизнью и практической работой, – «я неоднократно вспоминал об этих двух правдах, и всегда мне казалось, что вторая правда, правда Владимира Ильича, сильнее первой правды»[50].

      13 июля Горький написал М. И. Бенкендорф: «Я – в августе – еду за границу для агитации в пользу умирающих от голода. Их до 25 миллионов. Около 6-и снялись с места, бросили деревни и куда-то едут. Вы представляете, что это такое? Вокруг Оренбурга, Челябинска и других городов – табора голодных… В Симбирске хлеб 7500 руб. за фунт, мясо – 2000. Весь скот режут, ибо кормовых трав нет – все сгорело. Дети – дети мрут тысячами».

      Осенью, когда засуха распространяется на Донецкую, Екатеринославскую, Запорожскую, Николаевскую губернии, уполномоченный Украинского Красного Креста пишет: «Бегство стало повальным, напоминающим массовый психоз: люди бежали, не зная куда, зачем, не имея никаких средств, не отдавая себе отчета в том, что они делают, распродавая все свое имущество и разоряясь окончательно. Беглецов не могли остановить никакие препятствия…»[51]

      Получив все погубернские данные от наркома продовольствия Николая Брюханова и предсовнаркома Украины Христиана СКАЧАТЬ