И тогда он ел и смотрел футбол по видео. Потому что после будущего Мартиросика он больше всего любил футбол. Он все матчи записывал на видео – глядел их по второму разу. Причем также орал! Ну, восточный человек! В тот год мы с ним поехали на юг, где опять не сумели создать Мартиросика. (Выслушивает.) И вот тогда на набережной я и встретила Сашу. Когда я его увидела, я сразу почувствовала, как все кости стали мягкими, как воск… Я погибала, осыпались мои кости… Чувствую… одни развалины любви! Ха-ха-ха! «Здравствуй, Саша! Ты что тут делаешь?» – «Никак не могу выпить четвертую рюмку: то ли я ее не помню, то ли мне ее не дают». Ха-ха-ха! Ну, Мартирос при таком ответе просто погиб от своего армянского смеха. «А вообще-то, – говорит Саша, – я тут на съемках, снимаюсь для денег в каком-то паршивом фильме… в паршивой рольке…» Мартирос вознегодовал: «Разве можно сниматься в кино для денег… Если бы меня снимали в кино – я сам бы за это платил!» Ха-ха-ха! Восточный человек. Добрый восточный человек. Но все-таки он спросил – откуда я знаю Сашу! Я ему что-то наврала. Саша жил с нами в одной гостинице – и я перестала спать… Я задыхалась во сне и орала! В тот вечер Мартирос смотрел футбол по телику, и я вышла на улицу… Я знала, что будет! И я увидела Сашу! Тут же! В дверях! Ха-ха-ха! Он усмехнулся и сказал: «Идем?» И мы пошли… Был поздний вечер. И луна, как тогда… И я привела его на берег моря. Море – река «тогда»! Здорово? И я говорю – нежно: «Ты хоть вспомнил тот берег?» А он смотрит, как на идиотку. Ха-ха-ха! И говорит: «Я тебя вспомнил – и на том спасибо». Ха-ха-ха! Короче, «после» он смылся от истерички. Но с того мгновения я хранила ему верность… Я охраняла свое лоно… И вскоре я узнала, что беременна… Я сказала об этом Мартиросу… ну, чтобы он оставил меня в покое. Как он был счастлив! (Изображает хохот Мартироса) Ну, восточный человек! Бедный восточный человек! Конечно, он тут же объявил мой зародыш Мартиросом… Потом он заставил меня как можно раньше уйти в декрет, чтобы, не дай бог, не повредить чем-нибудь будущему Мартиросику… Я ходила в театральную библиотеку, чтобы не свихнуться с тоски… Там я прочла «Вирджинию Вулф» Олби… Всю первую половину пьесы я так хохотала, что все читатели потребовали меня вывести… и меня пришлось отсадить к раскрытому окну… И я хохотала в окно… Всю вторую половину пьесы я так рыдала в окно, что все читатели меня успокаивали. И прохожие тоже… Ха-ха-ха! И в этот миг я увидела проходившего Сашу. Мгновенно я превратилась в библейский соляной столб. Я тупо смотрела на уходящую спину… Потом я помчалась домой и звонила, звонила… В тот вечер Мартирос чувствовал себя больным и смотрел по видео свои любимые матчи… А я звонила, звонила… Наступила ночь… А я звонила, звонила… Подожди, закурю…
В два часа ночи Сашок поднял трубку. «Саша, это я, Нина». – «А-а», – говорит. «Я тебе звоню весь вечер». – «А-а», – говорит. В этот миг Мартирос страшно закричал, потому что забили гол… или не забили… «Ну, это я, Нина, ты меня хоть узнаешь?» – «Узнаю, узнаю». Я слушала его голос, и мои кости, как всегда, превращались в желе. «Саша, я беременна. Ты хочешь
СКАЧАТЬ
